Только что я была с Бастьеном в Беларуси, а в следующую минуту я уже с Талоном на ринге.
Вытираю кровь с разбитой губы и пораженно смотрю на Талона.
– Твою мать, ты только что ударил меня?
– И? – спрашивает Талон; даже после нескольких часов тренировки его дыхание такое же ровное, как и в начале.
– Мы же тренируемся, – растерянно объясняю я.
– Да, и ты должна научиться отражать удары.
Перед моим мысленным взором всплывает искаженное яростью лицо Бет, но я пытаюсь отогнать видение.
– Я знаю, как отражать удары, – говорю тихим голосом, но в глазах моих горит огонь.
– Нет, Винна. Ты знаешь, как морально и физически защитить себя, когда тебя бьют. А я учу тебя тому, как справиться с болью от удара, настолько сильного, что он лишает тебя чувств. Я учу тебя, как справиться с этим, чтобы ты могла нанести ответный удар. Если ты научишься это делать, то больше не будет побоев, от которых тебе придется защищаться, потому что ты будешь смертельно опасна, когда начнешь бить сама.
Прогоняю голос Талона из своего сознания, прогоняю боль, которая всплывает на поверхность при мысли о моем наставнике, и возвращаюсь к реальности.
– Киллерша, мы уже говорили тебе, что никто из нас не причинит тебе физического вреда в драке. Дело не в тебе; мы бы так не поступили и друг с другом. Потому что, как сказал Бастьен, в этом нет необходимости, – возражает Нокс.
– Но это сделает из вас лучших бойцов! Боль, я имею в виду. Все мы должны быть лучшими, насколько это возможно. Почему вы этого не понимаете? – Я в отчаянии всплескиваю руками. – У нас есть еще пара часов дневного света, так что не тратьте время впустую. Начали! – Хлопаю в ладоши, как какой-нибудь спортивный тренер, но никто из них не отрывает от меня взгляд, и не возвращается к тренировке.
– Пищалочка, мы знаем, раньше тебе приходилось тяжело. Ты была одна, и ты делала то, что должна была. Но ты больше не одна, у тебя есть мы.
– Да, все это прекрасно, пока они не выберут момент, когда мы разделимся, – и вот тогда они нападут. Мы с Сабином собирали припасы, когда на нас напали. Я пыталась сделать все что могла, но я была одна. Вы все должны уметь делать то, что умею я, и это включает в себя борьбу с болью и отработку всех ваших ударов на тренировках. Мы можем исцелиться, то есть мы не наносим смертельные раны или что-то в этом роде, – возражаю я и вздрагиваю от паники, которую слышу в своем голосе.
Сабин отходит от парней и идет к дому, в котором мы остановились. Я не видела выражения его лица, поэтому не могу понять, разозлен он, раздражен или просто захотел в туалет.
– Винна, ты знаешь, мы всегда за тренировки, – говорит Каллан, подходя к Эноху и Нэшу. – И мы отдаем себе отчет, как важно для нас троих, чтобы ты научила нас настолько хорошо, насколько это возможно, когда речь заходит о твоих способностях.
– Что ты имеешь в виду? – вспыхивает Райкер. – Не только вас троих волнуют эти тренировки.
– Кого ты обманываешь? – бормочет Нэш, но достаточно громко, чтобы все его услышали.
– Мы ее Избранные. Мы заботимся о ней больше, чем кто-либо на этой планете, – рычит Нокс, угрожающе приближаясь к Нэшу.
Вален вскидывает руку, чтобы удержать Нокса от нападения, и я раздраженно запрокидываю голову, потому что эти говнюки снова спорят.
Сабин выходит из-за угла дома, неся что-то похожее на плед. Крики становятся громче, а оскорбления – резче, в ход идут кулаки. Сабин направляется к бурлящей демонстрации тестостерона, но вместо того, чтобы броситься в гущу событий и помочь разнять парней, просто обходит их, хватает меня за руку и тянет к деревьям.
– Что ты делаешь? – растерянно спрашиваю я, однако совсем не расстраиваюсь из-за того, что меня оторвали от этой гребаной драмы. Мы здесь уже почти две недели, и не проходит и дня, чтобы они не начали огрызаться друг на друга из-за чего-нибудь.
– Сейчас мы найдем хорошее местечко в лесу, ляжем на этот плед, а потом займемся сексом, – сообщает Сабин.
Он обводит взглядом тропинку между деревьями и не смотрит на меня. Черт возьми. По мне пробегает волна жара, скапливаясь в верхней части бедер, и я быстро вспоминаю те несколько раз, когда Сабин целовал меня.
– Почему сейчас? – спрашиваю я, не понимая, откуда взялась такая спешка. Не то чтобы я жалуюсь, но я просто думала, что его будет труднее всего уговорить на это.
– Потому что ты права. Точнее, частично права. Я согласен с Бастьеном, что нам не нужно пронзать друг друга клинками, чтобы стать максимально лучшими в бою. Но я согласен и с тем, что наши враги не будут ждать, когда мы станем сильнее. Они попытаются схватить нас или добраться до слабых звеньев.
Листья шуршат под ногами, пока мы пробираемся между деревьями, и Сабин крепко держит меня за руку, уводя нас все дальше от домов.
– В ту ночь с оборотнями и старейшиной Альбрехтом я был самым слабым. Я больше не хочу этого. Я люблю тебя, ты любишь меня. Даже если ты боишься произнести это вслух, я знаю, что любишь. Поэтому не вижу смысла откладывать неизбежное. Мы должны объединиться и стать лучшими.
Не могу поспорить с логикой Сабина, но мне становится не по себе от его слов. Останавливаюсь и вырываю руку. Сабин оглядывается, вопросительно нахмурив брови.
– Так, значит, твое внезапное желание потрахаться вызвано чувством долга и высшим благом?
Взгляд зеленых, как лес, глаз Сабина скользит между моими радужками цвета морской волны. Он делает шаг ко мне, и напряженность, исходящая от него, заставляет меня вздрогнуть.
– Мое влечение к тебе не является внезапным и не основано на чувстве долга. Я хотел оказаться внутри тебя с той минуты, как застал тебя, Райкера и Валена в ванной. Я изо всех сил держался, чтобы не стянуть полотенце, обернутое вокруг твоего мокрого тела, и не слизать каждую каплю воды с твоей кожи. Я хотел трахнуть тебя среди деревьев с той самой секунды, как стащил тебя с Дарси. Потом мне пришлось пережить пытку, возвращаясь верхом на Беннете, когда ты терлась об меня спиной при каждом ударе копыт. Было бы так просто протянуть руку, расстегнуть твои брюки и заставить тебя стонать мое имя, пока мы медленно продвигались назад.
Мурашки пробегают по моей коже, а соски становятся тверже с каждым его словом. Он подходит еще ближе.
– Я хотел оказаться внутри тебя, когда говорил, что люблю тебя, и что ты – нечто большее, чем я мог когда-либо желать. Мне стоило войти в тебя, и я полный тупица, что не понял этого сразу. Я должен умолять тебя о прощении глубокими поцелуями, когда ты подо мной, а твоя вагина сжимается вокруг моего члена и молит об освобождении.
Ветер бросает прядь волос мне на лицо, и Сабин накручивает ее на палец, наблюдая за тем, какой эффект производят на меня его слова. Мой взгляд падает на его губы, и я, прижавшись к нему, кончиками пальцев слегка касаюсь мышц стального живота. Моя вагина сжимается от каждого его движения, от каждого слова, от дыхания на моем лице.
Забираю у него плед и расстилаю его. Это не самое уединенное место в лесу, но придется обойтись и этим. Оборачиваюсь и вижу, что темно-зеленые глаза Сабина следят за мной. Снимаю обувь, ложусь на плед и стягиваю футболку через голову.
– О, капитан! Мой капитан… – Мне не удается продолжить, потому что губы Сабина накрывают мои. Его поцелуй поглощает мое безмолвное приглашение, его язык разжигает мое желание. Не могу сдержать стона, когда он пощипывает мои чувствительные соски через спортивный лифчик. Сабин одобрительно хмыкает, когда я посасываю его нижнюю губу так, как мне хотелось бы, чтобы он прямо сейчас посасывал мою грудь.
Не нуждаясь в дальнейших указаниях, он срывает с меня лифчик. Его горячий рот накрывает мою грудь; посасывая сосок, он одновременно проводит кончиком языка по нему. Это посылает волну ощущений к клитору, и я извиваюсь, желая большего. Сабин убирает руку с моей груди и просовывает ее между ног, чтобы коснуться клитора
