Только тогда Сынбом расправил напряженные плечи.
– Спасибо огромное.
Кажется, консультация закончилась, и женщина средних лет, поклонившись, вышла из кабинета.
– Не волнуйся. Ничего серьезного. Просто отвари это и съешь. И не переутомляйся.
Суджон, проведя рукой по плечу пациентки, вложила ей в руку лекарство. Она уже собиралась было проводить женщину, но увидела, что на диване удобно устроился Сынбом, как будто был у себя дома. Суджон не знала, что он здесь забыл, но ей не хотелось с ним разговаривать, поэтому она просто его проигнорировала.
– Бабушка Ёнджа, теперь ваша очередь. Вы, наверное, заждались.
– Если опоздаю на автобус, ответственность на тебе.
Старушка, которая сидела перед Сынбомом и смотрела в окно, встала, услышав голос Суджон. Она похлопала себя по скрюченной спине и взяла трость. Кончик трости указал в направлении кабинета. Снова послышался тихий голос Суджон. Сынбом, который разнервничался, потому что думал, что она что-то ему выскажет, снова расслабил плечи. Он окинул взглядом плакаты с рекламой лекарств на стене и книжные полки, заставленные устаревшими журналами. Его веки становились все тяжелее.
Суджон отпустила бабушку Ёнджа как раз вовремя, чтобы та успела на автобус. Господин Ким, который выращивал грибы шиитаке в Юрённи, деревне примерно в получасе езды от города Ухвы, зная, что сейчас его очередь, поднялся с места раньше, чем Суджон его позвала.
Он глянул на Сынбома:
– Пришел на чужое рабочее место и сладко спит.
При этих словах взгляд Суджон обратился к Сынбому. Гонсиль помахала перед его лицом рукой. Он так глубоко заснул, будто совершенно не собирался просыпаться.
– Слышала, что вчера произошло в той клинике восточной медицины с господином Чаном с мельницы?
В ответ на слова господина Кима Суджон фыркнула:
– Он ворвался в мою лавку и так громко орал, что тут чуть стекла не треснули. Я ж не глухая, как тут не услышишь?
Она консультировала пациента у себя в кабинете, когда в лавку вдруг ворвался господин Чан и закричал, что только что он был в клинике восточной медицины, его оттуда выгнали, а врач был так груб, и он никогда в жизни не встречал подобного недоброжелательного обращения. Он выложил все это до того, как люди, ждавшие своей очереди, успели что-то спросить, а затем не смог совладать с собой и ушел. Похоже, он весь день ходил по округе и кричал, пока его гнев не утих.
Суджон, садясь на кресло в своем кабинете, цокнула языком:
– Ты разве не знаешь натуру господина Чана? Наверняка он донимал доктора, сравнивая его с другими.
– Ну да, не очень приятно было, когда он ворвался сюда со своим рассказом.
– Хотел, чтобы все встали на его сторону. Не дело приходить на чужое место работы и так орать. Разве есть хоть кто-то, кто не знает, что тот доктор – грубиян? Что ж, какое лекарство тебе дать?
Услышав слова Суджон, господин Ким понимающе улыбнулся и пожаловался, что в последнее время у него вдруг стали болеть плечи.
Сынбом глубоко вздохнул. Ха-ха-ха! Где-то на краю сознания послышался смех.
«Раньше моя мама так смеялась».
Когда мать Сынбома смотрела телевизор или слушала радио, она смеялась во весь голос, как будто ей было очень весело. В такие моменты Сынбом сидел рядом и также смеялся. Как-то отец недовольно назвал этот смех легкомысленным. Может, именно тогда мать перестала смеяться?
– Почему?
Сынбом опустил приподнятые веки, а затем поднял их снова. Перед собой он видел лицо Гонсиль, из-за ее спины светил оранжевый свет.
– Почему мама не смеялась?
– Потому что… Она говорила, что отец влюбился в ее смех. И нет никакого смысла жить с человеком, чья любовь остыла… А? Ой!
Сынбом резко пришел в себя. И тут же распрямил свое скрючившееся на диване тело. С опозданием он понял, что сам не заметил, как заснул в лавке лечебных трав Суджон. Тыльной стороной ладони он быстро вытер рот от слюней, которые успел напускать во сне. Когда он оглянулся, то понял, что все посетители разошлись и он остался один.
– Похоже, ты очень устал. Да еще и во сне разговариваешь?
– Раз уж я уснул, могли бы сразу разбудить.
– Думали, ты сам быстро проснешься. Ну вот, сейчас разбудили. Значит, все нормально. Вставай уже! Скоро начнется.
– Что начнется?
Теперь Сынбом заметил, что запах лекарственных трав слегка изменился.
– Ночная работа! Госпожа Ко установила правило: люди приходят днем, а призраки – ночью. Она всегда строго блюдет правила.
Гонсиль встала и подошла к двери. Когда она ловким движением распахнула закрытую дверь и зашла за витрину, внутрь одна за другой вошли черные фигуры. Она начала загибать пальцы, оглядывая лица входящих.
– Встаньте в очередь. В очередь! Эй, призрак с головой в руках! Я вижу, что ты пытаешься пролезть без очереди!
– Все потому, что я не чувствую расстояние. – Призрак поднял голову обеими руками.
Гонсиль цокнула языком:
– Ладно, пропущу, но только в этот раз! Садись вон туда, на диван.
Мальчик-призрак, который, вздохнув, сел на диван вместе с другими, вдруг вздрогнул. Руки, в которых он держал голову, внезапно выдвинулись вперед, и его голова оказалась перед лицом Сынбома. Придерживая ее за виски большими пальцами обеих рук, он задвигал указательными и средними пальцами, чтобы поднять глаза и встретиться взглядом с побледневшим Сынбомом.
– О? – Он вдруг подвинул голову еще ближе. – Это человек.
– Чего?
Вдруг все призраки, заполнившие зал ожидания, посмотрели на Сынбома. Их острые взгляды и пронзительный холод заставили его задрожать. Они все наклонились к нему. Некоторые лица распухли или сгнили, а некоторые выглядели почти нормально. Призраки разных возрастов и полов уставились на Сынбома, и ему казалось, что вот-вот у него перехватит дыхание. Он бы даже не удивился, если бы в любую секунду растянулся на полу, как шея мужчины перед ним, вокруг которой была натянута веревка.
– Ты видишь нас?
– Как госпожа Ко?
– Может, это хорошо?
– Или плохо?
– Госпожа Ко принимает в день только по семь призраков, а если он станет ее преемником, это число можно будет удвоить.
– Так говоришь, что сразу ясно – тебе отрезали руку именно из-за азартных игр.
Они собрались в кружок и зашептались, обсуждая Сынбома.
– Высока вероятность, что в этот раз моя интуиция меня не подводит. Эх, было так тяжело пришить руку, а теперь она жутко холодная, – самоуверенно заявил мужчина с зашитым запястьем, но никто его не слушал.
Его руки бессильно повисли.
– Так что, он нас видит?
Вопросы снова вернулись к началу.
– Вроде бы да.
– А вроде бы нет.
Глаза Сынбома метались по сторонам.
– Эй, хватит мучить его! Снова
