Прошу простить меня за вторжение. Я должна сообщить вам о случившемся вчера преступлении.
Я заметила, как сжались руки капитана. Он встал из-за стола и отрицательно помотал головой, словно запрещая мне говорить. Но я не могла молчать.
– Командир, я бы с удовольствием скрыла всё. Если бы угроза исходила лишь в мою сторону, я не пришла бы к вам, но мои друзья…
– Твои друзья, Тавертон? О каких друзьях ты говоришь? В академии палачей запрещено заводить друзей. Тебе ли не знать?
Голос командира звучал слишком холодно и отстранённо.
– Устав не запрещает, лишь предупреждает… Это разные вещи, – попыталась поспорить я.
– Пришла, чтобы ознакомить меня со сводом правил, кадет? Я не приглашал тебя! Если ты внимательно изучила устав, должна была запомнить, что нельзя обращаться напрямую ко мне. Снова решила прыгнуть через голову своего непосредственного руководителя? Сомневаюсь, что капитан Рейган порадуется этому.
Да что он так себя вёл? То заботился обо мне и предостерегал не пить отравленную воду, отправил на полное лечение, то… угрожал?
– Капитан, прошу простить меня. Если бы это было возможным, я бы обратилась к вашему заместителю, но он…
– Старший капитан! – безэмоционально отчеканил командир. – Ты первогодка. И ты не смеешь приходить сюда, когда вздумается. Тем более с какими-то жалобами. Если есть что сказать, передай это через моего заместителя.
– И всё-таки я должна показать вам свои воспоминания.
– Кадет Тавертон! – командир повысил голос, и я заметила, как мягкие черты его лица мгновенно исказились от ярости. – Уходи! За нарушение устава ты будешь наказана. Наказание для тебя придумает капитан Рейган. Я передам ему, что первогодка не усвоила главное правило.
Вот же ябеда!.. Он серьёзно? Не хотел слушать? Он показался мне иным человеком, но теперь я сомневалась в его добрых намерениях. Глаза защипали слёзы. Как добиться справедливости, если тебя не хотят слышать? Я могла бы обратиться к командиру второго курса, но боялась, что и он не обратит на меня внимание, заняв сторону нельфов. Стоило помнить своё место: здесь я всего лишь «та самая»
– Уходи! – рявкнул старший капитан так, что у меня зазвенело в ушах.
Значит, помочь друзьям я смогу, лишь если опережу их. Сердце закололо. Я подавила обиду, развернулась на месте и уже почти вышла, как вдруг вокруг запястья сжались крепкие пальцы. Из-за резкого разворота я не успела удержать равновесие и стукнулась о грудную клетку капитана. Я попыталась вырваться, но его вторая рука легла мне на талию, не давая путей отступления. Медленно я подняла испуганный взгляд на парня, который мог бы стать моим другом при других обстоятельствах. Он парня приятно пахло восточными пряностями и сандалом. Ещё недавно меня обнимал Кэган, но его прикосновения ощущались как-то иначе. Сейчас я боялась, но одновременно чувствовала себя защищённой. Сердце стукнулось о рёбра, и я ещё раз попыталась оттолкнуть от себя капитана, положив ладони ему на грудь.
– Командир…
Он склонился слишком близко к моему лицу. Что задумал? Я могла бы применить парочку приёмов, чтобы выбраться из захвата – или объятий? – но тогда последовало бы куда серьёзное наказание. За нападение на руководителя.
– Пустите… – прошептала я, не оставляя попыток освободиться.
– Доверься капитану Рейгану и никому не говори ни слова, – прошептал старший капитан мне на ухо, обжигая кожу своим горячим дыханием.
Он отпустил меня и сделал пару шагов назад, едва заметно улыбнувшись. Довериться капитану Рейгану? Так он знает правду? Неужели Ксавьер на самом деле решил отомстить сам? Все эти вопросы застыли в голове, а командир кивнул в подтверждение моим догадкам, словно смог прочесть мои мысли. Ему всё было известно… и он не стал слушать, потому что по уставу командир курса не может стирать свои воспоминания из записей Аю? Мне хотелось верить, что всё на самом деле так… я не желала разочаровываться ещё и в нём.
– Я приму наказание, которое ваш заместитель посчитает справедливым. Прошу простить меня за этот визит, – выдавила я, приложила браслет к считывателю и выскочила из кабинета командира.
Сердце бешено колотилось, пока я удалялась от штаба, а мысли разрывали сознание. Академия палачей не так проста: у каждого здесь свои скелеты в шкафу.
Мне хотелось бы уйти в лес, скрыться там ото всех, но теперь я боялась. Это небезопасное место. Кто знает, с кем столкнусь снова?.. По пути в столовую, где мы договорились встретиться с Меллани, я столкнулась с Эдом. Он нарочно шёл прямо на меня и толкнул в раненое плечо всем своим весом. Я подняла голову, глядя на презрительную ухмылку, украшавшую его лицо. Здесь он мне вредить не станет – не на глазах у остальных.
– Ну как тебе? Жить в страхе, Тавертон? Считаешь уже свои часики?
– Лучше посчитай свои, Эд, – подавив страхи, я смотрела на палача, издевавшегося надо мной ещё вчера, как на равного. – Неужели думаешь, что дочь сенатора осталась бы без защиты? Боюсь, что твоё наказание куда ближе, чем ты сам можешь подумать. Ходи с оглядкой, потому что моему отцу уже известны подробности вчерашнего происшествия… И ему очень не понравилось, что какой-то нельф посмел не просто прикоснуться к его дочери, но и причинить ей боль. Я бы на твоём месте самоуничтожилась.
Я хохотнула и прошла мимо ошарашенного нельфа. Если уж меня воспринимали как дочь моего отца, следовало пользоваться своим положением. Пусть боится! Этот страх сведёт его с ума и приведёт к отчаянию. Связываться с родными на территории академии палачей запрещено. Единственная возможность встретиться – праздники, но их устраивали слишком редко. Эду не у кого просить защиты… и он будет жить в страхе. Улыбка стала шире, а я не смогла сдержаться, чтобы не хохотнуть снова. Не с тем врагом они связались… совсем не с тем.
Около столовой меня остановил гринворк, толкнувший меня в коридор смерти. «Тебя я тоже внесу в свой список отмщения», – мелькнула мысль, но я постаралась не задерживать её в голове.
– Тавертон, к тебе посетитель. После отбоя я буду ждать тебя у входа в казарму. Не задерживайся.
– Посетитель? Ко мне? Кто?
– Твой отец. Никто не должен узнать о его визите. Сенатор многим рисковал. Его визит должен сохраниться в тайне.
Только сейчас я заметила в руках гринворка глушитель, не позволявший Аю следить за нами и записывать наш разговор.
– Браслет оставишь на кровати. И не заставляй меня ждать.
Браслет… Посетитель… Отец… Что он забыл здесь? Зачем было навещать дочь, которой желает смерти? Руки задрожали от мысли, что не всё так, как могло показаться на первый
