class="p1">– Всё, благотворительность окончена, – он устало махнул рукой и резким, немного дёрганным жестом отодвинул занавески. Словно был зол на самого себя за излишнюю откровенность. – К тому же мы приехали.
Дождавшись, пока лошади встанут на месте, Гримстон выскочил из кареты первым и, не оглядываясь на меня, решительно зашагал вперёд к трём охранникам у распахнутых ворот. Уверенная походка, прямая спина, расправленные плечи – он явно чувствовал себя как дома.
А меня окутал липкий, необъяснимый страх. Железной хваткой сдавил горло и заставил сердце биться где-то в области подбородка. Последний раз, когда я была здесь совсем малышкой, папа ещё не был всеобщим врагом. Да, кто-то его уважал, а кто-то не очень – обычное дело для строгих учителей.
Тогда меня встречали улыбками и добрыми словами. Взрослые, суровые воины дарили мне цветы и конфеты, катали на плечах, а теперь...
Ноги стали ватными и совершенно меня не слушались. Я застыла на месте, цепляясь дрожащими пальцами за дверцу, как утопающий за тонкую соломинку.
– Дельвиг! – нетерпеливо рявкнул Гримстон, обернувшись через плечо. – Отлипни от кареты, или я пронесу тебя на руках через ворота! Поверь, мне не трудно, да и парни будут довольны, здесь туго с развлечениями.
Я скрипнула зубами от досады, почувствовав, как щёки вспыхнули румянцем. Кое-как заставила себя сдвинуться с места, стараясь догнать этого несносного, невыносимого…
Так, терпи и не ругайся, даже про себя. Вдруг он умеет читать мысли?
Проходя мимо стражей, я инстинктивно втянула голову в плечи, ожидая, что они скажут что-нибудь в мой адрес. Может быть, злое слово. Или насмешку, а вдогонку припечатают проклятием. Но охранники потеряли к нам интерес, едва мы миновали ворота.
И к счастью даже не взглянули в мою сторону!
Я шла вперёд, отставая от Гримстона на два шага, и с удивлением обнаружила, что здесь почти ничего не изменилось с тех пор, когда мне было пять лет. Те же аккуратные белоснежные здания с яркими красными крышами. Идеально подстриженный изумрудный газон, ровные каменные тропинки, по которым то и дело сновали воины или ученики в тренировочной форме.
Меня рассматривали с вежливым любопытством, но никто не проронил ни слова. Только кивали в ответ на приветствия Гримстона, будто совершенно не знали, кто я такая.
А может, им было плевать на мою личность.
“Может, и правда не узнали? Прошло тринадцать лет, и я уже не любознательная малышка,” – мелькнула робкая надежда.
Мы, наконец, подошли к одноэтажному зданию с широкими окнами и массивной дубовой дверью. Конрад уверенно постучал – пару раз, буквально для вида, и тут же вошёл с театрально-торжественным:
– Возрадуйся, мучения окончены! Я привёл тебе рабыню. Делай с ней, что хочешь.
Глава 22
Я боязливо поднялась на цыпочки и выглянула из-за широкого плеча Гримстона, стараясь рассмотреть того, кому меня так бесцеремонно преподносили в качестве “рабыни”.
За массивным письменным столом сидел красивый мужчина лет тридцати, с каштановыми волосами, аккуратно собранными в высокий хвост. Несколько непослушных прядей выбились и обрамляли его лицо, придавая облику слегка небрежный, но от этого не менее привлекательный вид.
“Наверное, у него от девушек нет отбоя,” – восхищённо подумала я и тут же спряталась обратно за спину Конрада.
А то ещё надумает невесть чего. Но глядеть не перестала, высунувшись уже сбоку. Буквально одним глазком.
Воин устало поднял взгляд от груды бумаг и посмотрел на визитёра с явным недовольством:
– Только не говори, что мастер Даррайн прислалтебяна помощь? Именно тогда, когда я почти закончил?
Преподаватель беззастенчиво сделал шаг вбок и, положив ладони мне на плечи, вытолкнул меня вперёд, буквально выставив напоказ:
– Говорю же – привёл рабыню. Ла-а-адно, помощницу. Ты же знаешь, что у меня от бумажной работы жуткое раздражение. А когда я раздражён, страдают все вокруг.
Он махнул рукой в мою сторону, словно представляя товар на ярмарке:
– Ладно, Фьюрран, это Эверли Дельвиг, первокурсница экспериментального женского боевого... чёрт, у меня даже от названия их факультета сильная изжога. Эверли, это Фьюрран, заместитель и правая рука Орхарда. И не сверли его глазами, иначе проделаешь в нём дырку и настроишь против себя бесчисленную армию его поклонниц.
Заместитель Даррайна невозмутимо мне кивнул и едва заметным жестом потёр виски, словно и вправду страдал от головной боли.
– А теперь, когда познакомились, Фьюр, введи её в курс дела, а я пойду промочу горло – пить хочется. Обеденная всё там же? – Не дожидаясь ответа, Конрад уже направился к двери, но на пороге обернулся: – Эверли, захватить тебе пирожок? Отвечай быстрее, пока я добрый.
Фьюрран приложил ладонь ко рту, сдерживая рвущийся смешок, а я стыдливо поджала губы и демонстративно повернулась спиной к Гримстону.
Однако именно сейчас я вспомнила, что Фьюрран - это тот, кто с лёгкостью втёрся в доверие к моему отцу и помог Даррайну с отрядом проникнуть в стены Школы, когда та была в подчинении Залара и его подручных.
Что, если он узнает, кто я такая?
Зам мастера жестом подозвал меня к столу:
– Не переживай, информация не секретная. Такую не доверили бы постороннему. Здесь списки всех новоприбывших, общие данные. А с краю информация об остальных учащихся. Необходимо рассортировать их сначала по годам зачисления, затем каждый год в алфавитном порядке, а я пока разыщу их личные дела… Кажется, третий шкаф… Здесь бардак, но думаю, тебя он не смутит.
Я торопливо заверила его, что всё в порядке, и старательно принялась за работу, боясь поднять глаза. Документы были аккуратно написаны, но беспорядочно разбросаны по столу, смешанные с другими записями.
Фьюрран покривил душой, здесь было полно важной и ценной информации, но записи были сделаны на старом наречии, которое изучали строго учителя и члены королевской семьи. Всё, что я знала – отдельные буквы и символы, но даже при всём желании не смогла бы сложить их в слова.
Через некоторое время я с удивлением поняла, что мне комфортно в обществе заместителя Даррайна, несмотря на то, что оба мы молчали.
Он не бросал в мою сторону любопытных взглядов, не задавал вопросов, просто занимался своими делами, время от времени забирая со стола готовые стопки или подкладывая мне новые бумаги.
Гримстон куда-то запропастился, но я была этому даже рада. Хоть немного побуду тишине без его нескончаемых издёвок и сарказма.
Однако примерно через полчаса за окном послышался шум: чьи-то громкие голоса, топот ног и
