Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
он никогда не садился за карточный стол с хозяином, всё сетовал, что тот играет грязно. А с полицмейстером сел и играл – как будто в нашем доме живёт единственный в городе шулер!
– Поаккуратнее! – опять пропел капрал. – Оскорбление представителя власти!
– А знатно вы по-немецки понимаете, ваше благородие, – подольстился Мора.
– А то! – расцвёл Медянкин.
– Я сохранил твои вещи. И банки с пудрой, и нос. Что-то подсказывает мне – ты скоро вернёшься, – сказал Готлиб.
– Не сглазить бы. Спасибо, что нос не выкинул.
– Я принёс тебе дачку, – чуть смущённо признался Готлиб и выложил на стол объёмистый свёрток.
Капрал не на шутку оживился, раскрыл свёрток.
– Нужно проверить, нет ли чего запретного.
Содержимое свёртка радовало глаз: шмат сала, варёные яйца, добрая краюха хлеба и венец творения – жареная курица. Медянкин немедленно завладел курицей.
– В ней может быть напильник. Или может не быть напильника – всё равно такое тебе не положено…
Капрал оторвал куриную ногу и впился в неё зубами.
– На здоровьице, ваше благородие, – вежливо отвечал Мора. – Спасибо, Готлиб. И его светлости передай спасибо – за мои целые уши.
«Сало караульные отнимут, – подумал Мора. – Но это ерунда. Князь не помер. Значит, и я ещё побарахтаюсь».
Он стоял на пороге караульни со своим свёртком, из которого стражник, действительно, тут же конфисковал сало, и смотрел на бараки, на ели под снегом, на огни далёких домов на берегу застывшей подо льдом реки – и туман застилал его глаза, и лампадки нищих домишек казались Море иллюминацией волшебного поместья Вартенберг.
Но барахтался Мора до самой весны – скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. За это время наведалась к арестанту прекрасная госпожа Шкварня, привезла трактирные яства, высоко оценённые караульными, пообещала ждать и помнить.
«Жди, дура, – думал Мора, – освобожусь – и попа к попе, кто дальше прыгнет».
Солнышко растопило сосульки на крыше барака – толстые и мощные, как сталактиты, одна такая сосулька убила зимою собаку. Прояснилось небо, начал оседать снег. Самозабвенно орали вороны. Мора стоял во дворе, смотрел на реку и думал, не зальёт ли вода по весне его тайник.
– Мора Михай, в караульню! – прокричал истошно стражник. – И с вещами!
– Под счастливой звездой ты, Мора, – завистливо проговорил Фома. – Мне бы твою фортуну!
– Не сглазь, дурак, – осмотрительно напомнил Шило. – Твоя фортуна в том, что опять кормильца обретёшь.
– Поторопись, цыган, – там в караульне такое чудо тебя ожидает! – стражник был сам не свой.
Мора даже подивился – кто же произвёл на солдата подобное впечатление?
В караульне ждали его пастор с женой. Медянкин во все глаза смотрел на чёрную Венеру, и пасторша в смущении прикрывала лицо шалью.
– Он внёс деньги за тебя, – капрал кивнул на толстенького, важно надутого пастора. – Видать, его светлости по душе такие слуги, как ты.
– Мора добрый слуга, – возразила Софья. – А с лица ведь воду не пить, так вы говорите?
– Мы говорим – сколько волка ни корми, он всё в лес смотрит, – отвечал капрал. – И ещё – на вкус и цвет товарища нет… – Тут и пасторша, и пастор почему-то сделали оскорблённые лица. – Так что забирайте ваше нещечко, пока я не передумал.
– Ты хоть обпередумайся, деньги плачены полицмейстеру, – тихо по-немецки прошипел пастор, но капрал всё же услышал.
– Я вас прекрасно понял, падре, – ехидно отвечал он тоже по-немецки.
Пастор побагровел.
– Господин капрал изучает язык Лютера и Томазиуса, – пояснил Мора, – и достиг значительных успехов.
– Иди уже с глаз моих! – замахнулся на Мору капрал. – Что стоишь, как сосватанный?
– Пойдёмте, сын мой, – пастор хотел было взять Мору за руку, но тот отстранился.
– Не нужно, отец мой. Вошки на вас перескочат…
Капрал услышал, расхохотался и уже беззлобно напутствовал Мору:
– Помни, цыган, из-за чего ты сюда попал, и прежних ошибок не делай. Ступай себе с богом.
– Прощайте, ваше благородие, – отвечал Мора, – обещаю не возвращаться.
Отмытый, избавленный от вшей Мора стоял перед домом старого князя. Прежняя его партикулярная одежда теперь болталась на нём свободно, и недавнего арестанта, казалось, мог подхватить и унести резкий весенний ветер.
На крыльце маялись два сонных солдата.
– Его светлость ждёт меня, – скрывая волнение, обратился к ним Мора.
– Арестант вернулся! – солдаты переглянулись, – Сейчас кликнем твою жертвочку, пусть тебя проводит.
Один из них ушёл и минуту спустя вернулся с поручиком. Херувим ничуть не изменился – явился с тем же недоумённым лицом, только в руке вместо книжки держал вязание и спицы.
– Явился, шельма, – поручик с удовлетворением оглядел отощавшего, жалкого Мору, – будет тебе наука. Сразу бы признался, что не умеешь ворожить.
– Его светлость ждёт меня, – повторил Мора.
– Так ступай – куда идти, сам знаешь. Мне недосуг тебя провожать, я занят, – поручик тряхнул локонами и предъявил вязание. – Госпожа Дурыкина презента от меня к вечеру ожидает.
Мора вошёл в дом, потрясённый случившейся переменой. Поручик же уселся в прихожей на кушетку и вернулся к своему занятию – продолжил вязать какую-то салфетку. Мора проследовал по пустынному коридору, постучал в дверь той единственной комнаты, в которой бывал здесь. Услышал сердитое «Herein!» и бесшумно вошёл, прикрыв за собой дверь.
Князь писал что-то за своим пюпитром – возможно, те самые мемуары, «Семьдесят интересных лет» – и головы не повернул, когда Мора вошёл. На стене прибавился гобелен внушительных размеров, с вытканными на нём изображениями жителей Севера, и каждый житель держал в руках своё охотничье орудие. Так святые на иконах держат в руках атрибуты, орудия, которыми были они убиты.
– Ваша светлость, вы звали меня? – напомнил о себе Мора.
Князь повернулся, отбросил перо – и чернильные брызги запятнали бумагу и белый его манжет.
– Ты обошёлся мне втрое дороже, чем в прошлый раз, – сердито признался старик, – ты стоил мне так дорого, что сейчас я даже готов обнять тебя.
– Так обнимайте, никто не видит, и вшей на мне уже нет, – усмехнулся Мора.
– Не могу, – признался князь, – гордыня не позволяет.
– Тогда и не надо, – и Мора заговорил на всякий случай по-французски. – Вы желаете продолжить то дело, о котором прежде просили меня?
– Продолжай, – со своим чудовищным акцентом отвечал старик. – Видишь, я даже стреножил нашего поручика. Сидит в уголочке, вяжет.
– Теперь я ещё больше вам должен. Но я постараюсь расплатиться за вашу милость…
– Мне не нужно служить семь лет, как той твоей даме. Я выкупил тебя из острога – так это самому мне нужно было больше, чем тебе. Просто сделай то, о чём я тебя просил – и станем в расчёте.
– Я слышал, вы были больны?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
