хищника. На стенах суетятся мутанты-полудроу. Нервничают. Нас уже заметили. Бегают, переговариваются, видно, решают, стоит ли поднимать тревогу.
Но уже поздно. Я здесь.
Летим на Золотом прямо к замку. За нами гремит гигант-Гуль. А следом, шумной, белой массой, катится вся его орда.
Улыбаюсь себе под нос.
Ну что, лорд Гагер… Принимайте обратно свой подарок. Щедро, конечно, но я привык роскошь возвращать отправителю.
* * *
Та Сторона, замок лорда Гагера
Гагер скучающе листал бумаги в полутёмном кабинете, лениво обводя строки рассеянным взглядом. За открытым окном мерно скрипел ветер, слабо шуршали шторы, и ничто не предвещало беды. Но вдруг с улицы донёсся резкий, сдавленный крик, будто кто-то не поверил своим глазам и успел только вскрикнуть перед смертью.
Через секунду замок содрогнулся — глухой удар раскатился по стенам, встряхнув полки с книгами и заставив хрустальные подвески люстры злобно звякнуть друг о друга. Артефактная защита сработала мгновенно, озарив кабинет белёсыми сполохами и разлив по потолку вязкое свечение тревоги. Магия сдерживала натиск, но трещала, как старый лед под ногами.
Гагер поморщился, отложил перо и бросил взгляд на появившегося в дверях дворецкого. от был бледен, как мел, но голос держал ровный — за годы службы прекрасно усвоил, что паника лорда раздражает, а раздражённый Гагер — это всегда риск не дожить до обеда.
— Что там происходит? — осведомился Гагер хмурым тоном.
Дворецкий отвёл взгляд, опуская руки вдоль тела.
— Гули, милорд.
Гагер замер, фраза словно провалилась сквозь него. Он нахмурился, а затем рывком вскочил, опрокинув кресло.
— Что⁈ — сорвалось у него. Он бросился к окну. — Откуда гребаные гули в моем замке⁈ Твари должны сейчас жрать гарнизон Филинова!
За стеклом разверзся ад.
Во дворе бушевал хаос: стены крошились, башни оседали, а в центре разгрома возвышалась туша гиганта-гуля. Он рычал, сметая гарнизон, будто играючи разрывал людей, словно бумажных кукол, заглатывая их вместе с обломками крепости. А по трещинам и проломам, точно гной из лопнувшего нарыва, внутрь замка лились стаи мелких гулей, спеша на пир. Гвардейцы держались из последних сил, но это была бойня, а не оборона.
Гагер выдохнул сквозь стиснутые зубы, взгляд метнулся к далёким порталам на площадке — тем самым, что служили для перегона гулей с отдалённых аномальных пустошей.
— Филинов… — тихо прошипел он, пальцы сжались в кулак. — Это ведь ты, да? Моим оружием против меня. Хитро, мерзавец.
Дверь с грохотом распахнулась, в кабинет ворвался главный гвардеец — мутант-полудроу, мокрый от пота и с перекошенным лицом.
— Милорд! Багровый уровень! Орда уже внутри! Мы теряем людей, держимся из последних сил! Ваши распоряжения⁈
Гагер повернулся и бросил брезгливо:
— Сражайтесь! Во имя моего замка!
И не теряя ни секунды, развернулся обратно к столу. Ловко, без суеты, сгреб документы, перевязал их шнуром, добавил сверху парочку редких артефактов, прихватил сейфовую амулетную коробку и запихнул всё в зачарованную сумку.
Полудроу растерянно застыл на пороге, наблюдая, как его господин деловито заполняет вещмешок.
— Милорд… — осмелился он. — А вы куда?
Гагер застегнул сумку, похлопал её ладонью, проверяя вес, и с самым невозмутимым лицом, будто речь шла о прогулке до соседнего поместья, произнёс:
— А я меняю резиденцию.
Бросив последний взгляд на рушащиеся башни, он направился к запасному выходу, невозмутимо поправляя воротник. За спиной рёв гуля и треск ломающихся стен сливались в гулкое эхо.
* * *
Возвращаемся с Золотым через Аномалию обратно в Сибирь. По-хорошему, надо бы навести Зару на портал Гагера — пусть попробуют подтянуть его под обвинение перед Багровым Властелином. Чем чёрт не шутит. Быстро передаю координаты, получаю в ответ сдержанное «поработаем». Ну и славно. Может, действительно получится выжать из этой истории что-то полезное.
Откинувшись поудобнее на спине Золотого, позволяю ветру растрепать волосы и лениво кидаю ментальную нить связи Кутузову.
— Последняя орда ушла, Борис Глебович, — говорю без спешки, глядя в сизые облака. — Гигантский гуль нашёл себе занятие поинтереснее. А ещё Годуновы должны были попроситься встать на оборону Аномалии. — Говорю так, между делом, хотя понимаю, что новость для Кутузова весомая.
Ответ приходит почти сразу, голос Кутузова звучит с лёгким недоверием, настороженно:
— Данила Степанович, про Годуновых только что доложили — запрашивают доступ к Аномалии. Не пойму, с чего это вдруг Федот Геннадьевич так расщедрился? Он же, выходит, сам себя выписывает из гонки по зачистке орды. Без боя отдаёт тебе земли в Междуречье. Странно как-то, не находите?
Усмехаюсь, глядя, как под нами проносятся леса.
— Что же поделать, раз Федот Геннадьевич сам захотел, — тяну с лёгкой насмешкой.
— Ну… ладно. Не знаю, как ты его уговорил, но помощь в защите Аномалии в нынешних обстоятельствах не помешает.
«Вот именно», — думаю про себя.
Разворачиваю Золотого и беру курс обратно на базу в Стрёмено. Пара минут — и мы на месте. Золотой тут же срывается к речке, отмываться от душнилы, а я вытаскиваю из схрона Ломтика портальную статуэтку и лениво кидаю топчущемуся рядом Студню:
— С багровым гулям покончено. Так что бывайте — у меня там продолжение праздника и брачная ночь на горизонте.
Студень качает головой, усмехаясь, но с уважением:
— Шеф, у меня нет слов. У тебя праздник, а подарки ты нам раздаёшь — гуля отвел, да и от орды избавил.
— Неверно рассуждаешь, — усмехаюсь в ответ. — Праздник у всего моего рода. А вы и есть мой род.
Активирую статуэтку через Портакла, и в следующую секунду оказываюсь обратно в Москве.
Способ, конечно, рискованный. Если кто-то захочет покопаться, совпадений наберётся с избытком. Слишком быстро оказался и в Междуречье, и в усадьбе. Метки по времени не сложатся красиво. Только вот тот же Кутузов меня лично не видел. А его люди пускай и отметили полёты Золотого, но на спине Дракона меня никто не фиксировал. Только Годунов видел — и то не где-нибудь, а в собственном кресле. Но у Федота Геннадьевича сейчас забот хватает. Он молчать будет. Годунов у меня теперь под калпаком.
Оказавшись в московской усадьбе, прохожу в закрытую часть дома. Здесь, как всегда, тишина, глушащая любые звуки снаружи. Лакомка ждёт меня. Сидит на подоконнике, лунный свет из окна падает на волосы, и те блестят, словно тонкие нити золота. Улыбается, как будто я только за хлебом выходил.
— И что там за подарок важный «для всего рода»?
— Мелиндо, — подзывает альва, грациозно спрыгивая вниз. — Смотри, что Красивая раздобыла!
Протягивает из-за спины небольшой слиток белого металла, блестящего тусклым голубым светом.
— Правда, чудесно? — довольно говорит она, поправляя локон за ухо.
Беру слиток в руки, ощущаю прохладу,
