так тратить собственное время, когда все тело протестует и требует отдыха и сна. Но в моем нынешнем положении это было излишней роскошью.
Женщина испугалась, осознав, что лекарство было подменено, и посчитала ошибкой пожилого лекаря, но я не мог быть так в этом уверен. Хотя был безмерно благодарен хозяйке дома, поскольку сам бы не заметил разницу в зелье: в травах я, увы, не особо хорошо разбирался. Мог ли лекарь, напуганный тем, что осматривает самого магистра Ордена, перепутать бутыль с зельем? Сомневаюсь, он не самоубийца, и прекрасно понимает, что с него первым спросят, если рана загноится, перестанет заживать и приведет к моей гибели.
Тогда кто-то либо запугал, подкупил или с помощью шантажа надавил на лекаря или же после поменял снадобье? Вопрос: кто это мог быть? Наместник Аякс? Слишком глуп и недальновиден. Меня удивляло, как такой человек смог продержаться на своем месте столько лет, учитывая его инертность и пристрастие к выпивке? Сговор с моим давним «другом» Люциусом? Который был слишком умным и хитрым, как многие старые жрецы Ордена. К вопросу того, как выполняет обязанности Люциус, еще стоило вернуться, но немного позже.
Не стоит сбрасывать со счетов и Главу охраны Сифэлуса, которому мое прямое вмешательство было словно кость в горле. Необходимо было проверить, получал ли он процент от разбойников, поскольку служба охраны велась, мягко сказать, спустя рукава. А постоянные нападения на обозы торговцев были прибыльным делом. Если мое предположение верно, мужчина постарается дотянуться до тех уцелевших, которые сейчас содержались в подвале дома наместника. Я приказал подержать их на хлебе и воде, чтобы допросить, когда мое самочувствие немного улучшится.
Если эта зацепка не подтвердится, Главу всегда можно обвинить в халатности и несоблюдении стандартам службы. Так что как ни крути, а зуб на меня он точил знатный.
Устало прикрыл глаза и потихоньку доковылял до кровати, несмотря на отдававшую боль в ране. Наедине с собой можно было не притворяться, но я привык не показывать слабости никому: урок, прекрасно выученный еще в детстве. Растянувшись на простынях, выдохнул, мечтая провалиться в спасительный сон, в котором не будет недругов, постоянно окружавших меня, требований Ордена и давления со стороны Совета жрецов. Я так устал! Выживая с самого детства, находясь в постоянном напряжении и просчитывая каждый свой шаг наперед. Казалось, что став членом Совета жрецов и магистром, смогу хоть немного передохнуть. Но нет, Таурус[1] решил сделать из меня главную ищейку и блюстителя идеалов жрецов! Особого выбора у меня в любом случае не было, и я вновь отдавал все свои силы на поддержание относительной стабильности в стране, которую несмотря ни на что любил.
Годы правления Совета не прошли для Тристии даром: насаждение единых догматов, вмешательство в семейные отношения, принижение роли женщин и отмена каких-либо развлечений. После правления короля и его сторонников, когда вовсю процветали бюрократия, взяточничество и расслоение населения на богатых и бедных; догмы Ордена казались раем для тех, кто ранее был в более ущемленном финансовом положении.
Но на практике раздача богатств аристократов особо отличившимся в борьбе и усиление власти жрецов привели к скрытому разделению общества на слуг и господ. Только теперь все сдабривалось рассказами о почетном труде и вознаграждении на небесах. Мне лично приходилось видеть предметы роскоши, которые хранились в потайных комнатах у многих влиятельных жрецов. Пожалуй, из всех только Таурус хранил верность старым догматам и приверженность к аскетичности. Остальные члены Совета не гнушались пользоваться услугами доступных женщин, которые также никуда не исчезли за годы правления Ордена.
Я не был святым, который мог бы похвастаться тем, что никогда не вступал в близость с этими дамами. Дело было в далекой молодости, когда кровь бурлит в крови и сложно сдерживать в узде собственные инстинкты. Но после, когда увидел бегающие глазки, торопливые дерганые движения и желание принять после еще клиентов, чтобы успеть заработать больше…
С тех пор подобные женщины стали отождествляться с ощущением грязи, когда соприкоснулся с чем-то мерзким и отвратительным и не можешь отмыться. Так что обет безбрачия, которые многие мои соратники втайне проклинали, стал для меня в некотором роде оправданием, чтобы быть в согласии с собственной совестью. С другой стороны, порядочные женщины воспринимались мною лишь как слабые существа, о которых следует заботиться и защищать.
Путешествуя по стране, я наблюдал за тем, что творилось в семьях обычных граждан Тристии. И с горечью в душе осознавал, что Орден лишь усугубил положение женщин, наделив их мужей безграничной властью. Неоднократно я пытался достучаться до Тауруса и остальных членов Совета, чтобы попытаться изменить эту ситуацию. Но они опасались менять что-либо в проводимой политике, полагая, что это будет воспринято, как позорная слабость. В итоге я принял решение помогать там, где смогу.
Заветы Ордена можно было применить ко многим случаям, и в большинстве своём получалось отучить мужей злоупотреблять горячительными напитками или же чрезмерно терзать жён, прикрываясь супружеским долгом. Иногда конечно приходилось действовать более явно: подкупать слуг или же непосредственно давать самой женщине некие порошки, которые незаметно добавлялись в еду или питье супруга.
Чувствовал ли я удовлетворение, проворачивая подобные дела? Не знаю. Но каждый раз глубоко внутри напоминало о себе застаревшее чувство вины, что не смог помочь той, которую любил больше всего на свете.
Дотронулся до перевязанной раны, вспоминая руки госпожи Норы: теплые и осторожные касания, стремящиеся не причинить мне лишней боли. Невольно я вспомнил, что последний раз вот также ко мне прикасались совсем другие, материнские руки, и было это в далеком-далеком детстве. Господин наместник не заслуживал такой жены, но своим недалеким умом не понимал, какой бриллиант скрывается под темными, наглухо застегнутыми платьями. Вздохнул, прогоняя образ хозяйки дома из своих мыслей. Я постарался сделать для нее все, что мог еще в прошлый приезд, а сейчас снова ощущал потребность отблагодарить женщину из-за ситуации с подменой зелья.
Следовало сосредоточиться на насущных проблемах и узнать, кто так мечтает отправить меня на тот свет. Встал с кровати и, невзирая на сильную боль и небольшое головокружение, накинул на себя плащ Ордена и осторожно преодолел расстояние до двери. Открыл ее и тихо присвистнул, призывая рыцаря, оставленного неподалеку в качестве неприметного охранника.
- Какие будут приказания, магистр? – Вытянулся он в ожидании моих слов.
Вопросов в моей голове было много, и сейчас настало время искать на них ответы.
[1] Таурус- Глава ордена
