хотела спокойствия. Все-таки внешний мир не оказывает стопроцентного влияния на внутренний. Сейчас ты, пожалуй, в одном из самых тихих и спокойных мест во всем мире, при этом в душе у тебя такой разрушительный и изматывающий ураган.
– Не плачь, я отведу тебя в город, – сказал я, лишь бы успокоить тебя.
Но ты как будто не слышала. Тихая истерика не прекращалась, ты плакала и сжимала пальцами мои плечи. Ты плакала и плакала, и эта печаль была бесконечна.
Мне стало плохо, но я попытался не показывать этого. Не хотел, чтобы ты хоть что-то заподозрила, хотя прекрасно понимал, что рано или поздно ты все равно узнаешь мою тайну.
– Клянусь, завтра мы поедем в город. Я обещаю тебе. Сделаю все, что попросишь, – сказал я.
Я действительно отведу тебя в город.
– Правда? – сквозь слезы спросила ты.
– Правда.
Ты снова вжалась лицом в мое ребро. Твои слезы оставляли мокрые следы на моей одежде в районе сердца.
Ты выиграла.
Возвращение
リタ—ン
Мирай
Я до последнего не верила, что ты и правда отведешь меня в город. Думала, что твои слова – лишь отвлекающий маневр, попытка угомонить меня, прекратить истерику.
Я ведь сдалась. Правда сдалась. В тот момент мне казалось, что ничего уже не имеет смысла, я слишком сильно была вымотана. Даже слова «я отведу тебя в город» после длительного молчания не произвели на меня должного эффекта.
И все же спустя пару дней ты подошел ко мне и сказал, что мы идем на прогулку. К тому времени я уже забыла о твоем обещании. Забыла, потому что не поверила.
Я слушала тебя и машинально делала все, что ты говорил.
«Собирайся», «не отпускай мою руку», «не пытайся сбежать».
Мы шли по лесу, мрак которого я уже перестала замечать. Казалось, что я жила тут с самого рождения. Ты сжимал мою руку, но с каждым пройденным метром все слабее и слабее. Будто ты не пытался меня сдерживать. Жесткая хватка превратилась в нежное прикосновение.
Хидео
Усталость и безразличие…
Все еще очень люблю тебя, но знаю, что выход в город – это конец. Ты не станешь там сдерживаться. Сделаешь все, чтобы сбежать. На глазах людей начнешь кричать, и тебе обязательно помогут. Ты будешь бежать так быстро и с таким желанием свободы, а мне не останется ничего, кроме как принять поражение, отпустить тебя и смириться со своей участью.
В конце концов, я должен это сделать. Жизнь вдали от людей, наполненная абсолютной любовью, – больная фантазия умирающего в одиночестве человека. Кем я себя возомнил, решив, что достоин тебя?
Под ногами хрустели ветви, воздух пах мхом и прохладой. Не знаю, почему в этом лесу я чувствовал себя в безопасности. Эта тишина, эта приятная глазу тьма. Здесь мне было спокойно, здесь я не видел людей, жизнь которых постоянно напоминала мне о том, чего я лишен, здесь я чувствовал вечность.
– Не убегай от меня на станции, – тихо сказал я, сам не зная зачем. Все равно убежишь.
В ответ ты молчала. Понятное дело, обманывать меня в такой ситуации слишком нелепо, ведь мы оба знаем, чем все закончится.
Мирай
Не успела я прийти в себя, как увидела, что мы уже на территории парка. Здесь были дорожки для туристов, слышно пение птиц. Еще сотня метров, и мы уже шли по направлению к станции. Словно новорожденный, я жмурилась от света, внезапно открывшегося моему взору неба, меня пугали звуки, голоса. На станции ты купил проездные карты, а я сжимала рукав твоей одежды и дико озиралась по сторонам.
– Все хорошо. Как видишь, я не обманывал тебя, – приглушенно сказал ты. Голос у тебя был холодный, с нотками едва заметной печали и растерянности. Словно ты сомневался в том, что делаешь.
Приехавший на платформу поезд с шумом развевал мои волосы. Давно я не ощущала этого. Ты все еще держал меня за руку. Конечно, я и не думала, что ты ее отпустишь.
Хидео
В поезде мы стояли у дверей, а ты стеклянным взглядом смотрела в окно на проносящиеся мимо префектуры, оставшийся позади вулкан, синтоисткие пагоды и виднеющиеся вдали здания. Узкие улицы, маленькие дома, велосипеды у ворот, автоматы с напитками, изрезанные проводами небеса… Провинция осталась в прошлом.
Теперь ты уже рассматривала людей. Почти все в одинаковой одежде, взгляды не пересекаются.
Спустя пару часов мы уже были в Токио. И почему-то я не видел восторга в твоих глазах, счастья или успокоения. Ты так просила отпустить тебя, отвезти в город, а теперь делала вид, будто тебе все равно. Это часть твоей игры?
Тебе не стоило стараться изображать что-то. Я и так был готов к тому, что ты сделаешь позже.
Улицы Токио
東京の街
Мирай
Я вспоминала эти улицы, обозначения на асфальте, станции и этот родной сердцу шум. Принимала, привыкала, снова дышала в прежнем ритме. Ко мне возвращалась ясность ума, и приходило осознание происходящего.
Мы снова в Токио.
Это не сон.
Ты не солгал.
Уже живее стала смотреть по сторонам. Мимо нас быстро пролетали офисные работники в белых рубашках, велосипедисты, группа школьниц в привычной для меня школьной форме.
Ты все еще держал меня за руку, а я думала, что делать дальше.
Квартира, в которой я жила со своим другом, находится в двадцати минутах отсюда. Это другая станция на линии Yamanote, район Shinagawa. Я одна и бежать домой опасно, ведь я не знаю, что у тебя на уме и что ты можешь мне сделать. Вдруг тебя не остановят даже окружающие? Как объяснить полиции, что ты представляешь для меня опасность? Они с трудом изъясняются на понятном мне языке, да и вряд ли их сильно волнуют проблемы приезжих. В конце концов, они могут просто принять нас за пару, которая в пылу ссоры пытается обвинить друг друга в чем-то.
Все оказалось куда сложнее, чем я себе придумала.
Хидео
Каждую секунду нашего пути я ждал, когда же ты уже решишься бежать. Можно было подумать, что я хочу этого даже больше, чем ты. Но на самом деле я просто хотел быстрее пройти через предстоящую боль. Это как срывать пластырь с раны: чем дольше тянешь, тем больнее.
Ты уже более активно всматривалась в лица людей, чем когда мы только выходили из леса. Вероятно, теперь ты выбирала, в чью сторону
