часть времени проведя в архивах гильдии магов. Старый архивариус Бертос благосклонно воспринял её появление. Слепой старец — древнее её самой, бывший «древним», ещё когда сама Елизавета была молодой девчонкой — отреагировал на её просьбу отыскать что-нибудь о «пустой рукояти меча в анализаторе» со снисходительной усмешкой.
— Отрадно, что молодое поколение вдруг начало интересоваться забытыми тайнами предков и решило пойти туда, не зная куда, и отыскать то незнамо что, — с улыбкой медленно произнёс архивариус. В его возрасте торопиться уже не имело смысла: каждая секунда жизни приближала его к смерти. Потому он наслаждался ими и совершеннейше никуда не спешил — чем нещадно раздражал молодежь.
Однако чем старше становилась Елизавета, тем сильнее она понимала мотивы такого поведения. Сам Бертос давно напоминал скелет, обтянутый кожей, и часто намекал, что «явно зажился на этом свете». Тем не менее, из года в год он продолжал исполнять обязанности архивариуса. Едва ли не единственный, он прочитал все первоисточники в библиотеке. Другой вопрос, что из-за возраста и проблем с памятью далеко не сразу вспоминал, где находится та или иная книга, — но содержание их знал наизусть.
Потому, когда княгиня обратилась с вопросом, она даже обнадёжилась его ответом. Увы, между обещанием и получением книг прошло несколько часов: Бертос по очереди приносил каждую найденную (или вспомненную) работу, содержащую намёки на искомое. Жаловаться, впрочем, не приходилось — за три часа он выдал ей четыре толстенных тома, написанных на руннике и клинописи.
— Гарантирую: там вы отыщете искомое, — заверил он.
Ругань Елизаветы эхом разносилась по этажам гильдии. Рунник и клинопись! Оба языка она изучала в мажеской школе, будучи девчонкой, но с тех пор не касалась этих мёртвых языков, предпочитая использовать давным-давно разработанные адаптации и переводы. Однако стоило отдать должное: все действительно древние книги, дошедшие из «седых времён», были написаны ими.
Княгиня мысленно застонала от предстоящей перспективы. Предстоит вспоминать, страдать, вгрызаться в символы и переводить, выискивая крупицы правды.
С возвращением в поместье вышла заминка. Как архимаг-химеролог, Елизавета Ольгердовна считала автомобиль для поездок в столицу ниже своего достоинства — тем более при наличии личного бестиария с ездовыми (и главное — летучими!) тварями. Её гордостью была скорпикора Василиса или попросту Васька — венец творения самой княгини. Тело льва, орлиная голова с крючковатым клювом, скорпионий хвост, жалящий двумя способами (ядом или пробивающим ударом), и кожистые крылья — помесь летучей мыши, горгульи и дракона. Последних, правда, в природе не осталось — их считали сказкой, хотя фрагменты скелетов подтверждали существование.
Об этом, впрочем, молчали. Гильдия магов запрещала смущать умы даже коллег мыслями о гигантских тварях: если скелеты указывали на пятнадцать–двадцать метров в длину, а размах крыльев — до полусотни, то какими магическими силами обладали такие монстры? Лучше не представлять. Потому крылья Васьки позаимствовали у горгулий — одного из символов рода Угаровых.
На автомобиле путь от столицы до поместья занимал четыре часа. На Ваське — всего полтора. Скорость, манёвренность и сила твари превосходили даже творения механикусов, хоть те и совершенствовали свои машины. Увы, саму скорпикору ускорить Елизавета уже не могла.
Но проблема возникла там, где её не ждали. При вылете из столицы она упёрлась в магический купол, блокирующий полёт. В гильдии пояснили — идут военные учения. Запрет на воздушное перемещение усложнял задачу «дружественным отрядам»: координироваться приходилось на земле, без летучих подразделений, чтобы уметь выявить диверсантов по старинке.
«И то верно, — мысленно согласилась Елизавета. — Молодёжь должна учиться. А то враг воспользуется слабостями — и все растеряются, забыв, как ногами ходить!»
Ваську пришлось выводить из города «под уздцы» — задача не из лёгких, учитывая редкость твари и толпы зевак. К счастью, гильдия магов располагалась на окраине, в магическом квартале, подальше от императорского дворца.
«Держать мастерские с экспериментальными полигонами у резиденции правящей семьи — всё равно что спать на пороховой бочке с зажжённым фитилем, — ехидно отметила про себя архимагиня. — До такого идиотизма у нас ещё не додумались».
Дорога от гильдии до выхода из столицы заняла сорок пять минут — за это время она могла бы пролететь половину пути. Но деваться было некуда. Лишь пересекая границу оборонительных укреплений, Елизавета вскочила на спину Васьки и мысленно скомандовала: «Домой!»
* * *
Я смотрел на стремительно приближающийся из-за крон деревьев отряд из десятка всадников на вивернах. Лица нападавшие скрывали под чёрными масками с прорезями для глаз и носа, и рта. В голове крутились обрывки воспоминаний, густо замешанные на интуиции. Что-то было не так. Что-то царапало сознание, но я никак не мог ухватить эту смутную, липкую мысль, будто она ускользала, как рыба из мокрых рук.
— Эльза! — резко повернулся я к девушке. — Твоя мать была погонщиком костяных гончих… У них с вивернами тоже происходит единение сознания для управления этими тварями?
Она вздрогнула, словно я выдернул её из глубокой задумчивости.
— Кажется… да, — ответила она неуверенно, но её голос звучал странно, будто сквозь зубы.
— Тогда нужно попытаться вывести из строя виверн, чтобы и всадникам поплохело.
Моё предложение не нашло отклика. Я пригляделся. Эльза стояла, слегка сгорбившись, одна рука прижата к животу, другая — прикрывала рот. Её дыхание было прерывистым, хриплым, будто она задыхалась.
— Что с тобой происходит⁈ — в голосе прорвалось напряжение.
— Я… пытаюсь поглотить благословения, которые накладываются на нас, — выдавила она, и её лицо исказилось от тошноты. Казалось, ещё секунда — и её вырвет. — Благословения для тёмного равносильны проклятьям для светлого…
Сначала мой вопрос явно ошарашил её — глаза округлились, брови взлетели вверх. Но потом до неё дошло: я ничего не помню из магии. Совсем.
— Но ты обладаешь классической триадой, полным спектром! — я не сдерживал напора. — Почему на тебя так неправильно действуют благословения⁈
— Потому что тёмного больше! — почти выкрикнула она, сжимая кулаки. — Оно главнее!
— Но поглощать ты можешь энергию и из светлых, и из тёмных техник?
— Теоретически… да…
— А преобразовывать?
Тут её глаза вспыхнули — она поняла, к чему я клоню.
— Ну… конкретно я могу попытаться преобразовать полученную светлую энергию в светлое заклинание! — её голос дрожал, но в нём появилась искра надежды. — У меня это лечение. Что я сейчас и пытаюсь сделать! Но сбросить некуда… Она резко оборвала себя и язвительно добавила: — Не их же лечить⁈
— И как быстро