врач знает вас, там нужны охранники… Рати Лал прибегал дважды. Один раз от напальника полиции, куда его взяли по рекомендации Старшего, мол, устроим в полицию, когда будет возможность, а пока взяли дворником в полицейское общежитие, и этого он никак не мог вытерпеть. Второй раз прибежал, когда сын начальника временно взял его в свое издательство и назначил ответственным за перевозку книг и прочих бумаг. Старший объяснил, что вся провинция подчиняется начальнику полиции и со временем его обязательно возьмут в штат, но Рати Лал не отступал. Вместе с остальными полицейскими он спал на кровати, укрывшись одеялом, ел роти с маслом, баранину и курятину, но:
– Это же частная контора, устройте меня на государственную должность, и пусть даже зарплата будет меньше. Нужно сделать так и никак иначе – да и для Старшего с его семьей только лучше, он ведь из нашей деревни, мы одной касты, в конце концов.
Когда дочь Рати Лала, держась за мамин палец, по праздникам приходила в дом, то звала Старшего папой, а его жену – мамой, и они не возражали. Куда-нибудь они его обязательно пристроят. А до тех пор ему не грех помочь им по хозяйству. Вот и деду с бабушкой нужен уход. Будет выполнять любую работу по дому, и не только, и все бегом. Иди спроси на электростанции, отнеси покажи в телефонный офис, принеси молоко и яйца, подвяжи лиану, свари вермишель, подбери ключи к замкам, сдай газеты в макулатуру, пожарь кукурузу, как следует заверни и принеси горячей, сними коробки сверху и убери туда обогреватель, немного разомни мне пальцы на ногах, на, намажь мне волосы маслом, сделай фитили для лампад, потри посуду для пуджи пеплом и принеси – все сделает, а что останется – тоже сделает, и однажды Старший его обязательно осчастливит государственной должностью, ведь он всем покровитель и заступник. Кто и как только не называл его!
Он был и дядя, и брат, и племянник, и сын, и зять:
– Дорогой мой, я твой дядя, отец, младший брат, шурин, и тебе (вам) нужно сделать то-то и то-то, – поступали все новые и новые запросы на родство. Если сейчас начать их перечислять, то конца и края не будет.
Одним словом, там были все, кого когда-то куда-то пристроили, и теперь они приехали отовсюду, чтобы выразить свою любовь, услужить и отвесить нижайший поклон. Департамент атомной энергетики, водоснабжения, аудита, здравоохранения, финансов, торговли, департамент по делам инвалидов, пограничные войска, государственные коллекторы, общественные организации и так далее и тому подобное, а еще их начальники, которые тут извлекали дополнительную выгоду, приказывая своим слугам:
– Мальчик, ну-ка убери это отсюда, – или: – Эй, Гарбар Сингх, принеси пива.
Тут важно понимать, что гостей и слуг, присутствующих на празднике, связывала одна нить, которая резонировала каждый раз от любой насмешки, выговора, напутствия или совета. Сколько гостей, столько и слуг, дом Старшего – дворец процветания. А дверь открыта для всех, заходи-уходи кто хочешь, будь то ветер, ароматы, люди или тарелки; внутри Кали Чаран поджаривает кашмирские специи, Нандан Сингх достает из холодильника лед, дахи-бада и прочие охлажденные закуски, Сушила, невестка Кантхе Рама, протирает только что помытые стаканы из тонкого стекла, а Лилавати, ее свекровь и жена Кантхе Рама, приехала сегодня, несмотря на ноющую боль в ноге, только посмотрите на нее: сидит вытянув ноги и раздает всем указания. Крипа Шанкар достает из шкафа в столовой хрустальные бокалы, а Лалту наполнит их пивом. Что еще рассказать? А если начнешь, где остановиться? Ведь никто не торопится, но ближе к вечеру, когда гости начнут вставать, чтобы разойтись, у дверей им придется задержаться у прилавка с паном, где сладкие листья бетеля, или листья по-бенаресски, или магхаи сначала моют в ведре с минеральной водой, потом сушат, потом… если перечислять все действия, что тогда придется оставить за кадром? Катеху, известь, гулканд, супари, кардамон, гвоздика, перечная мята, солодка, жидкая табачная смесь и зарда – а это только начало.
Тут есть все, чего только можно пожелать, но, придется повторить, главный приз достался Ядаву джи с его бати. Вокруг него раздаются такие взрывы хохота, что даже благородные дамы, которые обычно не разжимают губ, опасаясь заработать лишние морщины, веселятся так, что их губы расползаются от уха до уха, да так и застывают, а они смеются от всей души – рот широко открыт, и все морщины разглажены.
– Разверни Маму головой к окну!
Столкнувшись с бати, даже иностранцы проиграли все: и свою страну, и культуру.
Иностранцы не упоминались до сих пор намеренно. Они белые. Взгляни только, все вокруг про них, потому что мир давно принадлежит им. Они его строят, они же и ломают, но под «строят» подразумеваются они, а под «ломают» все остальные, потому что они – центр и подлинная история берет свое начало там, а остальные – остальные. Воздушный змей, десятичные дроби, чай, ноль, книгопечатание, порох – все пришло отсюда, но только когда достигло «центра», стало известно миру. Остальным принадлежат все цвета: черные, коричневые, желтые, но только бесцветный не-цветной стал восприниматься как истинный. Центр и остальные: он подлинный, они унылые, блеклые и никчемные. Центр запоминает, и он же забывает. Те, кто считал Древнюю Грецию истоком своей мысли, предали ее забвению на долгие века, но были и арабы, которые украсили свою сокровищницу знаний памятью о ней, и, если бы не они, случилось ли бы когда-нибудь Возрождение на Западе? Так или иначе, оно случилось в центре, а арабы стали остальными.
Но к чему сеять вражду и неприязнь на последнем обеде? Иностранцы были осчастливлены тем, что на их локонах играло солнце, и тех, кто пришел, принимали с большим радушием, в конце концов, на таких приемах всегда есть чужеземцы.
Посмотри на них, поддайся очарованию, но хотя бы сейчас не дай им сделаться центром. Стоит ли называть их по именам, да и к чему? Пусть гуляют, нежась в солнечных лучах, среди прилавков с напитками, закусками, сладостями и прочими угощениями. Пусть их глаза округлятся как те самые шарики бати, на которые они смотрят, восклицая: «Что за чудо!» – и пусть они ощутят остроту и пряность перца.
Вместе с Дочерью пришел один такой белый, то есть бесцветный не-цветной. По имени Арильд. Но так как отсутствие цвета стало самым желанным, он был в выигрыше. Все принимали его с большой любовью. Солнечная позолота запуталась в его волосах, а не защищенные очками голубые глаза сверкали. Он все приговаривал: «Ах, как красиво!
