подала заявление в ваш университет и побоялась показаться навязчивой.
— Разумеется, — откликнулась Фиби. — Как жизнь?
Голос звучал приязненно. После всех сегодняшних событий приятно было услышать такой вопрос. В мансардное окно просачивались сквозь ветки лавра лучи света.
— Если честно, могло быть лучше.
— Понятно, — ответила Фиби. — Понимаю, такое со всеми бывает.
Тесса, воодушевленная этой загадочной фразой, решила внести ясность в беседу.
— Ну, как бы лучше сказать, — начала она. — Я тут выяснила одну вещь, которая может иметь самое непосредственное отношение к тому, получу ли я работу на следующий учебный год, когда защищу диссертацию.
— «Может иметь» — это как?
— Ну, может, потому что у меня нет способа получить точные доказательства, зато есть подозрения, — ответила Тесса.
— Вот как, — произнесла Хиггинс, без знака вопроса, скорее как подтверждение, дожидаясь подтверждения и со стороны Тессы.
Тесса, почувствовав себя увереннее, продолжила:
— Мои подозрения связаны с рекомендательным письмом от моего научного руководителя.
— Вот как, — повторила Хиггинс.
— Учитывая, что вы в комитете по найму, а мою кандидатуру уже отвергли, можете сказать: эти письма не подлежат разглашению?
— Да, боюсь, что не подлежат, — подтвердила Фиби.
У Тессы затряслась нога. Она, к собственному удивлению, сообразила, что нуждается в дополнительных доказательствах.
— Простите, вы, наверное, сочтете это за наглость, но могу я вас попросить процитировать хоть слово или предложение из этого письма, если вспомните?
— Мне запомнилось «склонность вступать в дискуссии». — Голос Фиби зазвучал отрывисто. — И еще что-то там «малообещающее» и «слабо справляется». Ничто из этого не бьется с высшим результатом на экзаменах, стипендией О’Нила и вашим докладом в Эдинбурге, да и с вами самой, если я хоть что-то в чем-то понимаю.
Тесса вернула голову в нужное положение. Груз невыносимой реальности обрушился на нее с нежданной силой, и несколько минут не существовало ничего, кроме голой лампочки на скошенном потолке мансарды. Тесса вся ушла в нее: изгиб стекла, холодная спираль внутри. Потолок выписывал пируэты.
— Простите, — продолжала Фиби. — Я со своей стороны ничего не могла поделать. Будь на то моя воля, я бы вас взяла, но меня почти никто не поддержал. Кстати, я позвонила вашему научному руководителю, поговорила с ним. Судя по всему, он упорно преследует какую-то собственную цель. Я за вас переживаю. Если могу что-то сделать, чем-то помочь… А как вы про это узнали?
— Так это не вы переслали мне письмо? — спросила Тесса. Она медленно приходила в себя, снова слышала голос Фиби. Сердце, сжимаясь, пыталось постичь то, что уже осознал разум.
Фиби тихо рассмеялась:
— Выходит, не я одна обалдела. Нет, я ничего не пересылала.
— Как вы думаете, меня куда-то возьмут? — спросила Тесса.
— Сложный вопрос; если хоть у кого-то из членов комитета будут предпочтения относительно другого кандидата, письмо сработает против вас, даже при всей его сомнительности. Как вы знаете, в нашей области большая конкуренция. И у многих есть любимчики.
— Фиби, я даже не знаю, как вас благодарить, — с трудом выдавила Тесса.
Фиби спросила, останется ли эта беседа между ними, Тесса это с готовностью подтвердила.
— Ну, у меня уже несколько минут как идет занятие, — призналась Фиби, и разговор закончился так же стремительно, как и начался.
Тесса несколько минут просидела без движения на кровати. В новоявленную реальность трудно было поверить. Тем не менее мотив сомнений не вызывал: Крис с самого начала принял решение удержать ее в Вестфалинге. Отсюда и его уклончивость касательно этого самого письма. То ли он ее недолюбливает, то ли любит, то ли думает, что любит, а может, и то, и другое, и третье. В конце концов, неважно: главное, ей теперь от него вырваться. Ситуация на деле-то совершенно прозрачная, и несколько секунд Тессу обуревала самая обыкновенная ненависть. Восковые листья лавра стучали в мансардное окно. Похоже, оба они обречены. В невеселой участи дерева она разглядела и собственную участь: метаться между выживанием и уничтожением. Теперь она знает про гнусный поступок Криса и все равно вынуждена будет согласиться на работу в Вестфалинге. Осознание этого ее обездвижило, и она тут же принялась придумывать, как бы от этого осознания уйти, смягчить вину Криса.
Тесса перебралась в кухню, взяла со стола яблоко, принялась чистить его острым ножичком, чтобы хоть чем-то занять руки. Привести в порядок чувства не удавалось. Да, Крис склонен всех контролировать. Когда Тесса впервые задумалась о том, чтобы заняться изучением Мария, Крис ее попросту высмеял. И даже совсем недавно, увидев, что она собирается сделать доклад о Марии на апрельской конференции в Оксфорде, он прилюдно посетовал, что с таким выпускают на трибуну.
Но кто бы мог подумать, что Крис докатится до такой низости. Это уже ни в какие ворота, и ее, с одной стороны, обуревало нездоровое любопытство — какова на самом деле подоплека всего этого, что это говорит о его истинных к ней чувствах, а с другой — мотивы его ее совершенно не интересовали. Это ни больше ни меньше чем попытка совершить над ней летальную метаморфозу, превратить ее в нечто куда более малозначительное, чем есть на самом деле…
Тесса вскрикнула — палец кольнула острая боль. Она задела его ножичком. Хлынула кровь, запетляла ручейком по ладони. Тесса дала ей стечь по складке на запястье, вспоминая по ходу дела, как в детстве Клэр бинтовала ей порезы и синяки. Не хотелось ее втягивать, но, похоже, придется. Тессе просто необходимо было с кем-то поговорить, хотя ее заранее мутило от многозначительного молчания, которое последует за рассказом про письмо. Клэр наверняка начнет громко возмущаться поведением Криса, тем более что уж сама-то она точно никогда не попала бы в подобную ситуацию. Весь прошлый год, стоило Тессе заговорить про их с Крисом совместную работу, Клэр тут же умолкала.
— Он женат, — однажды добавила Тесса.
— А я ничего и не говорю, — ответила Клэр. Она послала сестре эсэмэску: «Позвони».
В аптечке за зеркалом отыскала пластырь, потом вздрогнула, услышав стук во входную дверь. Два отрывистых удара. Пластырь она оставила на раковине.
— Кто там? — крикнула Тесса. Вышла в гостиную. Домофон в квартире сломался еще зимой. Но даже чтобы попасть на лестничную клетку, нужно было иметь ключ или знать код.
— Тесса! — кротко и приглушенно прозвучал за дверью голос Криса. — Пожалуйста, давай поговорим.
Тесса замерла. Сердечный ритм участился. Такое случалось — Крис материализовывался из воздуха. Много лет Тессу это умиляло.
— Крис, — произнесла она, подходя к двери. — Как ты попал в дом?
— Твоя соседка уходила, — пояснил он. — Прости за вторжение. Ты на звонки не отвечаешь.
Тесса ждала, что он скажет, чтобы
