нахождения, поэтому я очень скоро прибыл в общежитие за сумкой. Каково было мое удивление, когда я там обнаружил комбата с замполитом – невероятная скорость перемещения. Они продолжали мне желать удачного отпуска и хорошего отдыха. Растроганный, я предложил попробовать фирменного напитка. Они «с трудом» (по крайней мере, внешне) согласились.
Не помню все подробности происшедшего, но в поезде я оказался перед самым отходом без напитков и ужина. Здоровый образ жизни в отпуске восторжествовал.
Побег и "Заткнись, герой"
Не прошло и месяца моей службы, как из «зоны» случился побег осужденного, который выехал в большой емкости с металлоломом. Как он там расположился, трудно понять, но щупами по нему не попали, и на его теле не оказалось ни одного повреждения. Как и водится, все случилось в самое неудачное время: рота находилась на стрельбище. В подразделении находились только я и группа преследования с собакой. Не буду пересказывать подробности, но через час он был задержан мною с этой группой в семи километрах от «зоны».
По молодости я подумал, что совершил чуть ли не подвиг и заработал награду. Но в конвое все сложнее. Любой подобный побег – это «неудовлетворительная» оценка роте за год по самому важному показателю «надежность охраны». Общая оценка служебно-боевой деятельности подразделения выше «надежности охраны» быть не могла. При чем один «зэк» ставил на грань «двойки» целый полк. А вот предотвращенный побег или пресеченный в районе действия караула оценивался положительно.
Поэтому прибывшие командир и начальник штаба полка и вместе с руководством колонии начали подправлять статистику. Первым действием этого явилось одно выражение: «Слушай, герой! Заткнись и забудь все, что сегодня было».
Через пару я «узнал», как все произошло «на самом деле». Версия была выбрана, «отличившиеся» назначены. Вскоре за «мужественные и решительные» действия мои подчиненные и сотрудники колонии были награждены и поощрены.
Я же получил хороший урок «правильных» действий по улучшению показателей подразделения. К счастью, больше этим уроком воспользоваться не пришлось.
Инициаторы соцсоревнования
Каждый год в войсках выбирали один из передовых полков, который должен был выступить инициатором социалистического соревнования в войсках под тем или иным девизом, например: «Двадцать седьмому съезду КПСС – ударный ратный труд, высокие показатели в боевой службе, учебе и дисциплине». Над девизом и обращением к воинам войск «работали» лучшие умы политуправления. И вот полк-инициатор определен, девиз придуман, обращение разработано. После этого воинская часть «по своему душевному порыву» проводит собрание, где «выдвигается» якобы рожденный в головах военнослужащих полка девиз социалистического соревнования, выходит обращение ко всем воинам ВВ. Эти девиз и обращение оформлялись во всех структурах от роты и выше. Кроме того, девиз оформлялся на первой странице в тетрадях по политической и боевой подготовке, его должны были знать наизусть все военнослужащие от солдата до генерала.
Казалось бы почетная миссия, и за нее надо биться. Но командованием воинских частей делалось все, чтобы этого почета избежать. И вот почему. Столь большой, сложный и разбросанный на десятки или сотни километров организм, как конвойный полк, не мог гарантированно добиться отличных показателей в год своего инициаторства. Ведь наши результаты зависели еще и от охраняемых граждан, а они далеко не всегда желали вести себя примерно. «Завалить» инициаторство – это море неприятностей и конец карьеры для очень многих.
Однажды этот жребий чуть не выпал на наш полк. Всех командиров рот и замполитов вызвали на совещание. В большом зале сидело несколько генералов, еще больше полковников, а также командир полка с начальником политотдела. Их лица от внезапно привалившего «счастья» были мрачнее тучи. После долгого разъяснения нам политической важной инициаторства, о чувстве гордости и ответственности, которые должны будут в случае положительного решения нас не оставлять днем и ночью, приступили к опросу каждого командира и замполита роты. Вопрос был для всех один: «Сможете ли вы гарантированно сделать свою роту отличной в следующем году?»
Начали с «придворных» подразделений, а затем продолжили в порядке нумерации с руководителями отдельно дислоцированных подразделений.
Все как один давали торжественное обещание вывести подразделение в отличные. Чем меньше оставалось неопрошенных, тем чернее становились лица полковых руководителей.
А я был один в двух лицах, так как ротный находился в отпуске. И вот настал мой «звездный» час. Надо было спасать себя, свое будущее и полк от великого доверия. Я сказал, что рота не сможет быть отличной ни при каких условиях. Члены комиссии напряглись. Им не хотелось начинать искать новый объект для инициаторства. От меня потребовали аргументов. С этим проблем не было – рассказанные с «картинками» показатели роты за последние десять лет, обстановка и постоянные ЧП в «зоне» не могли позволить заслужить оценки по «надежности охраны» и «надежности надзора» выше «удовлетворительно» в лучшем случае. Ожившие командир полка и начпо с еще большими красками меня поддержали.
Полк был спасен от великого доверия.
О днофамилец бывшего генсека
Однажды в нашу роту из самой столицы на должность командира взвода был переведен лейтенант в возрасте за тридцать лет с фамилией не так давно умершего Генерального секретаря ЦК КПСС. Характеристики у этого офицера были хуже, чем у охраняемого нами контингента. К тому же он умудрился уже дважды побывать старшим лейтенантом. Выходило, что лейтенантские погоны он надел в третий раз. Не знаю, были ли еще такие «уникумы» в стране. Возможно, что нет. Вся его беда заключалась в том, что примерно раз в год он «отличался» в одном из московских ресторанов. В лучшем случае, это был грандиозный скандал по причине недовольства сервисом с некоторым количеством битой посуды. В худшем – мордобой с перевернутыми столами и вынесенными витринами. Когда был жив его знаменитый однофамилец, то офицера от греха подальше просто успокаивали и силами милиции или комендатуры просто отвозили домой. Кто его знает, вдруг родственник. Искусно сделанный монтаж фотографии, которая хранилась в удостоверении личности, позволял спасаться от неприятностей. Когда страна понесла «невосполнимую утрату», неприятности посыпались одна за другой. Не увольняли его из войск из-за огромного желания служить и отца-заслуженного фронтовика. Так он и оказался у нас.
Мы отнеслись к нему с опаской. Но уже за короткое время он проявил высокий профессионализм, умение правильно строить отношения, завоевал авторитет у подчиненных. В округе друзей и ресторанов не было, что снижало его шансы на очередной буйный залет.
Лейтенант умел многое.
Периодически он устраивал день стрижки и не только своего взвода, а
