стечение обстоятельств кардинально развернуло судьбу талантливого футболиста.
– Мы были молоды и позволяли себе некоторые вольности, но не был Брошин никаким пропойцей, как о нем пишут, – говорил мне Сергей Дмитриев. – В советские времена больших денег мы не зарабатывали, неделями сидели в карантине в Удельном парке и в Архангельском. Что у молодого футболиста на уме после игры и недельного закрытия на сборе? Восстановиться и погулять. И для нас, молодых зенитовцев, это было в порядке вещей. В Москве Валерка остепенился, был образцом для подражания. Помню, в ЦСКА как-то собрались посидеть после игры, но Броха отказался: «Извините, ребята, я домой».
В книге «Наш “Зенит”», посвященной победе ленинградцев в чемпионате Советского Союза, нет ни единого упоминания о Брошине. При этом достоверно знаю, что автор-составитель, замечательный ленинградский журналист Юрий Коршак, брал для книги интервью у полузащитника «Зенита» и включал его в итоговый материал. Кто конкретно распорядился изъять фотографии и вычеркнуть имя Брошина из книги, узнать уже невозможно: Коршак ушел из жизни во время чемпионата мира по хоккею 2000 года, пресс-центр которого он возглавлял. В августе к травле Брошина подключился «Советский спорт»: «Уже после первой игры с “Факелом” за нарушение спортивного режима команда вынесла строгий выговор полузащитнику Брошину и ходатайствовала об условной дисквалификации его до конца сезона. Футболист, однако, не сделал выводов и продолжал появляться на тренировках в состоянии, как говорится, легкого подпития. Пришлось к нему принимать более строгие меры: Брошин дисквалифицирован на два года, дисциплинарным взысканиям были подвергнуты еще несколько игроков».
– О нас до сих пор распространяют откровенную ложь – мол, после чемпионского сезона мы пили, гуляли, не тренировались, из-за чего и стартовали неудачно в 1985 году, – сетует Михаил Бирюков. – На самом деле мы просто оказались психологически не готовы отстаивать чемпионское звание, соперники относились к нам совершенно по-другому. Возможно, команде требовалась свежая кровь, однако уверяю вас: мы выкладывались на тренировках точно так же, как в 1984 году. История с бутылкой из-под боржоми, в которой кто-то прятал водку, действительно была. Начались бесконечные собрания: «Давайте, вы должны, честь города, чемпионы…» Ну а Валера… Мы виноваты в том, что не смогли его поддержать, отстоять, это до сих пор лежит камнем на сердце. На очередном собрании нас поставили перед фактом: «Брошина отчисляют, дисквалифицируют, отправляют в армию». Валерка – светлый, добрый, общительный, искренний, открытый абсолютно для всех человек. Он никому ни в чем не мог отказать. Возможно, это и оказало негативное влияние на его судьбу: его звали гулять – он соглашался, приглашали отдохнуть – не перечил. А ведь в Советском Союзе как было: увидели известного спортсмена в какой-то компании, подключили прессу, навешали ярлыки…
– Великий мастер с потрясающей левой ногой, – характеризует Брошина Владислав Радимов, – и очень порядочный, спокойный человек с тонким чувством юмора. В ЦСКА он подсказывал, как вести себя на поле, как коммуницировать с судьями. В 1994 году в одной телевизионной передаче разыгрывался приз за лучший гол года, ВАЗ 99-й модели. На главный приз был номинирован мяч, забитый мною в поединке с «Динамо» как раз с передачи Брошина. Дядя Валера, помню, смеялся: «Ну что, Радимов, за голевую придется тебе отдать мне колеса!»
– Почему в 1985 году мы не смогли сохранить высокий уровень? – переспрашивает меня Юрий Желудков. – Не те времена были. Мы получали по триста рублей и призовые за победы. Платили бы нам по пять миллионов в год, возможно, еще лет пять играли бы спокойно. В 1985 году на меня пришел вызов из немецкого «Вердера». Анатолий Николаевич Васильев, тренировавший меня в «Динамо», зарубил выезд. Я уж и сто тысяч долларов предлагал, чтобы меня отпустили, но ни в какую. Да, выступал в Швеции, Финляндии, Израиле, но в солидной европейской команде поиграть так и не удалось.
– То, что у команды не было единого тактического стиля, и стало одной из причин нашего провала в 1985-м, – считает Сергей Веденеев. – Помню, Павел Федорович ставил нам кассеты с записью чемпионского сезона. «Смотрите, – говорит, – как вы играли. А сейчас ничего не хотите!» А как с нами так можно было говорить? Мы вроде чемпионами стали совсем недавно, многие женились.
Не понимали всего драматизма ситуации и ленинградские болельщики. Весной 1985-го, через пару дней после операции на правом колене, находясь в состоянии глубокой депрессии из-за ограниченности передвижения и надвигающейся службы в армии, я написал наивную песню, записанную с моим одноклассником Сережей Владимировым на модный тогда бобинный магнитофон «Свема». Текст первого куплета приведу полностью:
Вопрос задать легко, ответ найти непросто,
«Зенит» вдруг уступил, но он играл несносно!
В чем дело здесь, ответьте, не тая?
Неужто нет в воротах вратаря,
Неужто сбит прицел у Желудкова?
– Меня стали привлекать к играм дубля с 1983 года, – вспоминает один из лучших воспитанников ленинградского футбола конца семидесятых, ныне работающий с мальчишками «Пороховчанина-Тосно» Игорь Данилов. – Дубль переодевался у туалета на базе, вокруг звезды-чемпионы, я все отнекивался да отнекивался – мол, придет непонятно кто. Учился в политехе, с которым стали чемпионами общества «Буревестник», по юношам ЛОМО заняли второе место в первенстве СССР, студенческая жизнь самая лучшая, так что было не до футбола! (Смеется.)
Меня Булавин заставил играть за дубль, претендовавший на второе место. Забил немало, с тех пор и завертелось.
Звонкой пощечиной стало поражение по сумме двух матчей от финского клуба «Куусюси». Тревожный звонок прозвучал еще в первой встрече, в которой чемпион СССР включился в игру только после удаления Веденеева. Я был на матче с «Куусюси» и хорошо помню смешанные чувства: радость после голов Желудкова и ощутимую тревогу за результат ответного матча. 6 ноября 1985-го в ответном матче 1/8 финала Кубка чемпионов «Зенит» в дополнительное время уступил финскому «Куусюси». Это стало шоком для всего Ленинграда.
– Финны, которых тренировал англичанин, постоянно грузили мяч с флангов, использовали примитивные длинные передачи, – рассказывает Веденеев. – Подскажи нам кто-нибудь до игры, что нельзя делать таких подач, глядишь, все сложилось бы по-другому.
Сам Сергей Геннадьевич, удаленный в первой игре, смотрел матч по телевизору. На позицию опорного полузащитника Садырин ставил то Вячеслава Мельникова, то Сергея Кузнецова, но в отсутствие Веденеева так и не смог закрыть образовавшуюся в середине поля нишу.
– Я хоть и забил гол в ближний угол после передачи с фланга Сереги Дмитриева, но в другом эпизоде не смог вратаря перебросить, – сокрушается Владимир Клементьев. – Поле было – сплошная грязь, не знаю, как мы вообще создавали моменты. Но в том, что
