покрыть позором, навредить доброму имени.
— Ага, поняла. Вроде, как парень с девкой гулять надолго ушли, или ночь где-то вместе просидели, то даже если ничего меж ними и не было, то парню все равно жениться придется.
— Значит, Решетень решил, что ты скомпрометирована и замуж тебя брать не будет? — предположил я.
— Нет, замуж он меня взять готов, но теперь желает, чтобы приданое было не меньше двух тысяч рублей.
— Обнаглел, кобель старый, — зашелся я от возмущения. — И девчонку ему подавай — молодую и красивую, чтобы без пятнышка не репутации, да еще и с приданым. Жаль, меня не было, я бы его с лестницы спустил.
— Ольга Николаевна не такая, как ты. А всех дураков с лестниц спускать, так и лестниц не напасешься. Она сказала, что за воспитанницу приданое больше будет — не меньше десяти тысяч, и недвижимость — если, не имение, так дом в Новгороде или собственная квартира в столице, только Анечке самой решать — за кого она замуж пойдет.
Вот здесь маменька абсолютно права. Пусть Анька сама решает, за кого замуж выходить. Только, пусть вначале выучится и подрастет.
Мы вернулись домой. К исправнику идти еще рано и я, от нечего делать, принялся листать газеты. Уцепив «Биржевые ведомости», начал просматривать объявления. Одно из них сразу же привлекло внимание. Ба, а тут несколько подобных…
— Аня, посмотри, — позвал я девчонку.
— И что здесь смотреть? — хмыкнула барышня, взяв в руки газету и принимаясь читать вслух одно из объявление: — «Красавица, окончившая гимназию, двадцати лет, сирота, безупречной нравственности, познакомится с богатым мужчиной. Бедных и некрасивых просьба не беспокоить. Отвечу только на письмо, в который вложен конверт и почтовая марка». И что такого? Хочет барышня замуж, зачем ей за бедного выходить? Бедный — значит ленивый. Познакомится, потом решит — выходить или нет. И про конверт правильно. Если конверт с маркой мужчина вложил — заботится.
Что-то сегодня барышню на женихов пробивает.
— Ты посмотри ниже, — усмехнулся я.
— Где? — переспросила Анька, встряхивая газету. — Тут что-то про коз… Что мне про них читать?
— Вот-вот, про коз.
— Ага. Куплю козу белой масти, не старше трех лет. Готов заплатить сто рублей, — прочитала Аня, потом ахнула: — Коза за сто рублей? Да за такие деньги можно дом купить или четырех коров! Кто-то совсем рехнулся? Красная цена хорошей козе рублей пять. Но если козлушку купить, что под козлом не была, так и вообще за три договориться можно.
— Ага, а ты еще ниже посмотри.
— Продам козлят белой и рыжей масти, от лучшей козы в Москве. Наших козлят покупают лучшие семьи Москвы и губернии. Стоимость козленка двадцать рублей. С доставкой — двадцать пять. И еще одно — «Наших козлят одобрила племянница губернатора», — прочитала Аня и развела руками, едва не уронив газету. — Нет, люди точно спятили. Или одна Москва с ума сошла?
Аня девчонка очень умная, но слишком практичная. До нее не сразу дошло — почему вдруг резко подорожали козы с козлятами?
— Анечка, а как ты думаешь, отчего это произошло?
— Ваня, а мне-то откуда знать?
— А если подумать? Кто в Москве слух пустил, что у каждой приличной гимназистки должна быть собственная коза?
— Ты думаешь? — недоверчиво протянула гимназистка, потом рассмеялась. — Я ведь пошутила, а оно, вишь как…
— Мода, уважаемая Анна Игнатьевна, штука непредсказуемая. Подняла ты козлиный бум. Козы осенью в большой цене… Теперь козочек покупать-продавать станут. И красть. Пытались ведь твои нынешние подружки Маньку украсть, верно? Как их там — Маринка со Светкой?
— А я ведь знала, что ты выяснишь, кто нашу Маньку пытался украсть, а они не верили — мол, откуда?
Не стал говорить, что я тут не при чем, а просто родители «похитительниц» перепугались и совершили правильный поступок — добровольно вернули краденое и сдались исправнику.
— Это называется — путем оперативных мероприятий и опроса негласной агентуры, — хмыкнул я. — Чтобы у меня козу украли, а я бы не узнал — кто это сделал? Хм…
— Зато они мне полы помогли помыть, а теперь Маньку кормить приходят. Жалеют, что она молоко не дает. А иначе как стать приличной барышней, если козу доить не умеешь?
Надо полагать, через год-другой, а то и раньше, мода на козочек схлынет, а те, кто заплатил за козлуху дикие деньги, примется недоумевать — а чего это я?
Глава 7
Анна с винтом
Уже не раз замечал, что полиция умудряется увидеть меня раньше, нежели я появляюсь около Городской управы, в которой сосредоточен мозг и сердце охраны общественного порядка Череповецкого уезда.
Я еще только вошел, как со второго этажа ко мне слетел канцелярист Илья, отличавшийся умением заваривать вкусный чай. Возможно, Абрютин его и на службу-то взял из-за умения. Прямо в фойе (или в вестибюле, кому как нравится), парень выпалил:
— Ваше высокоблагородие, его высокое благородие, господин надворный советник просил у вас прощения попросить. Не сможет он вас принять, вызвали срочно, в отсутствии они.
— А что стряслось?
— Из земства пришли, сказали, что срочное совещание у них с думцами. А потом из городской Думы явились. Сказали, что без исправника дела не решить. Думцы пошли в земскую управу ругаться.
— Опять земство с Думой бодаются? — усмехнулся я. — И что на сей раз? Налоги?
Борьба Череповецкого уездного земства длится уже не первый год. Не могут разобраться — где заканчивается городская черта, в которой налоги собирает Городская дума, и где начинается уездная, где налоги уже собирает Земство. Естественно, что у каждого своя правда. По старым актам межевания город Череповец занимает меньше места, чем полагает Дума. Но с тех времен, как проводилось межевание, прошло двадцать лет, а город растет. Но кроме жилых домов, имеются еще и нежилые строения, вроде кузниц и мастерских, складов и новой пристани — то есть, то, что приносит самый главный доход, относятся к ведению уезда. Иван Андреевич давно настаивает, чтобы губернский центр провелмежевание и утвердил новые границы города, но земцы, во главе с господином Румянцевым, не соглашаются, а без их разрешения Новгород не хочет ничего делать.
— Земцы недавно новые налоги ввели, которые выше, чем по губернии аж на двадцать процентов. Вот, думцы и взвились.
