Да брось ты -- колдовать. Кабы могла -- разве смирилась бы со своим жалким положением? Всё проще: от долгого голода мужчина может на кого угодно запасть. Думаю что его, старого и некрасивого, женский пол вниманием не баловал. А перед этой "красоткой" он выглядит героем и спасителем.
-- Всё равно это неправильно! Нельзя! Я нажалуюсь!
-- Да кому ты нажалуешься? Горному Ветру?
-- А хотя бы ему! Пусть всыплет этому Саири.
-- А вот истериковать не надо, а не то я уже тебя лечить буду. От нервов. У меня в аптечке есть успокоительное.
Когда Инти вышел из бани, Утеша и Морская Волна уже спали. Утеша в отдельной комнате, а жена на широкой двуспальной кровати, часть которого была предназначена для него. Всё-таки официально они муж и жена, вот и предоставили им номер с двойной кроватью.
Инти скинул с себя и аккуратно повесил на стул верхнюю одежду, и заснул крепким сном...
Проснулся он на рассвете оттого, что услышал рядом рыдания. Морская Волна не спала, а рыдала, пытаясь спрятать лицо в подушку.
-- Ты чего? Тебе дурной сон приснился?
-- Инти, я люблю тебя, и не могу... не могу так. Я верю твоим обещаниям взять меня с собой, поселить у себя в замке, и чтобы я ни в чём не нуждалась, но это будет куда хуже, чем если бы я вдали от тебя работала бы где-нибудь кухаркой или горничной. Видно, ты не понимаешь, какая это пытка...
-- Пытка? Какая пытка?
-- Быть рядом с тобой и не мочь быть твоею женой на деле... Это ведь от твоей воли не зависит.
-- Ну что ты за глупости говоришь, что не зависит? -- сказал Инти, целуя жену. -- Я люблю тебя и вовсе не собираюсь от тебя отказываться. Если я пообещал, что ты будешь моей женой, то значит пообещал.
-- Тут достаточно светло, ты же не слепой и видишь, что со мной сделали....
Морская Волна была обнажена, и Инти воочию увидел следы того, о чём говорила Консуэла.
От этого зрелища даже ему захотелось отвернуться, но он сдержал себя, поняв, что это будет последним ударом. В горле у него застрял ком, хотелось плакать от жалости и отчаяния.
-- Вот что осталось от груди, вскормившей твоих сыновей. Когда ты увидел меня в первый раз, я была нагой и покорила тебя своими прелестями. Я знаю, сколь важна для мужчины телесная красота... А теперь разве ты сможешь обнять это сморщенное худое тело, ласкать руками эти пустые сухие мешочки на месте грудей? Проще тебе обнять труп...
-- Когда я увидел тебя приготовленной к погребению, я был готов и твой труп обнять и расцеловать, только твой строгий папаша меня удержал от этой непристойности. Послушай, любимая, я хочу быть твоим мужем и я буду им, несмотря ни на что. Пусть эта сволочь в своём христианском аду обзавидуется. Право, жаль, что он умер так легко... Но теперь, когда я тебя освободил, ты вознаградишь своего героя? Или ты сегодня не можешь, особый день?
-- Особых дней у меня уже несколько лет как нет, плен состарил меня раньше срока...
-- Значит, красавица моя, нам ничего не помешает. Сейчас я поплотнее задёрну занавеску, чтобы никто за нами не подглядел и не вздумал лишить меня моей принцессы. Ещё раз тебя потерять я просто не перенесу.
Инти стал спешно скидывать с себя бельё.
-- Ты... ты... ты с ума не сошёл с горя?
-- А что такого безумного в том, что я хочу любить свою жену? Кажется, я веду себя нормальней некуда... Хотя да, у христиан это может считаться безумием, они уверены, что любить можно только любовниц, а жён нельзя. Наверное, никто из них так не любил, как я люблю тебя, ? сказал Инти, и поцеловал свою возлюбленную.
В темноте был видел только силуэт. И слышен голос. Точно такой же, как у той красавицы, которую он похоронил пятнадцать лет назад... Увы, пальцы упрямо возвращали его к реальности, кожа да кости. Как же он её голодом морил, должно быть.... У Инти на глазах слёзы наворачивались. Но ничего, главное, что она здесь, жива, и потому сейчас или никогда... О том, что это опасно для сердца, лучше не думать, потому что ему всё равно не жить, если он сейчас её потеряет. В конце концов, всё получилось, после чего Инти провалился в сон...
Проснулся Инти оттого, что кто-то его будит, тормоша за плечо. Вокруг было уже совсем светло, если и утро, то не раннее. Морская Волна спала и улыбалась во сне, и на какое-то мгновение она вновь показалась ему той юной девушкой, на которой он женился 25 лет назад. Впрочем, наваждение быстро прошло, так как будивший его Ворон явно требовал возвращения к реальности.
-- Ты меня просто так будишь, или случилось что?
-- Случилось. Консуэла чуть тебя не зарезала. Она вошла к вам с ножом, стащенным из кухни, и некоторое время пробыла тут у вас. Хорошо я успел проникнуть за ней и её скрутить. Ну а ты спал как будто у себя дома и ничего не заметил.
-- А с чего она? Чем я её обидел?
-- А то не догадываешься. Тут и слепому ясно, как ты спал. И на советы лекаря наплевал. А если бы тебя тут же удар хватил?
-- Ну, тут виноват. Впрочем, я хорошо себя чувствовал, и всё обошлось, как видишь. Я также вчера говорил, что её на себя беру. И потому делаю то, что считаю нужным, -- сказал Инти, пытаясь выполнить две противоположные задачи -- найти в кровати своё бельё и при этом не потревожить спящую жену. Насколько все эти европейские заморочки с нижним бельём глупы. Тавантисуйские костюмы (рубашка-туника, штаны и сандалии) куда удобнее, их можно за одну минуту одеть. А тут возись со всеми этими рюшечками... Женщинам тут ещё хуже...
-- Про "делаю то, что считаю нужным" ты Консуэле объяснишь. Её это оскорбило. Я, конечно, понимаю, что вы мужа и жену изображать должны, но уж до такого опускаться....
-- Слушай, хватит уж на эту тему меня пилить, с Консуэлой я сам поговорю. Только без свидетелей. Где она?
-- Заперта у себя в номере. Сидит и злится.
Девочка сидела в уголке как затравленный зверёк и смотрела на Инти со злостью.
-- Почему ты хотела меня
