убить?
-- Ты обманул меня, -- сказала она, -- я больше не верю ни одному твоему слову. Ты клялся, что не причинишь нам с матерью вреда, а сам уже залез к ней под юбку. Ты овладел ею ночью, тайно, подло! Я заглянула к вам утром и увидела, что ты сверху лежишь на ней. Мерзавец!
-- Если ты думаешь, что я применил силу -- ты жестоко ошибаешься. Она сама хотела этого.
-- То есть ты её соблазнил?
-- Ну, сложно сказать, кто кого соблазнил... ну оба мы этого хотели, тебе это трудно понять...
-- Всё равно ты поступил подло, -- отрезала девушка.
-- Ну что уж тут такого подлого?
-- Потому что потом, когда мы приедем в Тавантисуйю, ты её бросишь!
-- Нет!
-- Я знаю, что бросишь. Или ты сделаешь своей женой немолодую и изуродованную женщину, с которой знаком только пару дней? Такую, которая уже не родит тебе детей? Я уже не ребёнок, чтобы верить в такую чушь! Да ты просто привык спать с первой встречной, но нельзя же на всех, кого встретишь, жениться! А моя мать и так опозорена, обесчещена... чего, мол, ей терять... Так ты рассуждаешь?
-- Утеша, пойми, ты просто всего не знаешь. Я вовсе не такой распутник.... И на самом деле я знал твою мать много лет до этого. До того, как её похитил этот мерзавец, мы были мужем и женой. Я -- твой отец, Консуэла.
-- Я не верю тебе, Саири!
-- Когда твоя мать проснётся, она подтвердит мои слова.
-- Тогда почему ты не пришёл освободить нас раньше?
-- Потому что я не знал о вас. Этот мерзавец организовал похищение очень хитро -- напоив твою мать ядом так, чтобы все сочли её мёртвой и похоронили. А потом его люди выкрали её из могилы и обрекли на жалкое и мучительное существование в плену. Она была тогда уже беременна тобой, так что ты -- моя дочь. Разумеется, я не собирался вас бросать и в дальнейшем. Я надеюсь, что мы заживём все вместе...Ты всё ещё дуешься на своего отца?
-- Я не знаю... -- сказал Консуэла растерянно, -- ребёнком я думала, что родилась от лучей солнца, когда-то коснувшихся моей матери. Она как-то сказала мне, что моим отцом было само Солнце, вот я и придумала такое. А потом поняла, что мой отец должен быть человеком...
-- Значит, ты сознательно лгала отцу Педро? Ты уже тогда не доверяла ему?
-- Да. В отличие о моей матери, я знала, что доверять ему нельзя. Про него дошёл слух, что он приставал к одной девочке в деревне. Хотя он уверял, что это всё клевета на служителя божьего, которую распространять можно только из ненависти к церкви... А ещё мне мечталось, чтобы мой отец был богатым, красивым, королевской крови, чтобы у него был свой замок со слугами...
-- И не готова принять отца, который не соответствует этим представлениям?
-- Готова. Только с мечтой жаль расставаться...
-- Ну, разве я так уж уродлив? -- спросил Инти. -- Ну, старик я, старик... ну, трудно быть красивым в моём возрасте... Хотя в юности я и в самом деле хорош собой был...
-- Не в этом дело. Мне хотелось иметь отца-принца, отважного героя, а ты... ты лишь торговец.
-- Отцов не выбирают, -- назидательно сказал Инти, -- хотя ты можешь меня, конечно, и не признать отцом, если считаешь, что я спасал тебя недостаточно героически.
-- Прости меня, папа, -- сказал Консуэла, подошла к нему и нежно прижалась, -- я вела себя паршиво, и не мне тебя обвинять. Ты же не виноват, что ты торговец.
-- Да не торговец я, просто притворился, чтобы проникнуть в христианскую страну. А так у меня есть всё то, о чём тебе мечталось. Я и в самом деле близкий родственник правителя, и замок у меня есть. Ну, то есть не совсем замок, по сравнению с усадьбой этого мерзавца он тебе скромным покажется, но... но, думаю, тебе не стоит привередничать.
-- Я была дурой, -- ответила Консуэла. -- Я всегда гадала кто мой отец. Эту тайну Эстебан Лианас тщательно скрывал от меня. Лишь однажды я подслушала их с матерью разговор. Она что-то сказала ему, а он в ответ ударил её по лицу и крикнул: "Да как будто тебе есть о чём жалеть? До меня ты жила вообще с палачом!". Я потом думала, что если я и в самом деле дочь палача, это если и не лучше, чем быть в родстве с этим негодяем, то точно не хуже. Спрашивать у матери было нельзя, если бы Эстебан Лианас услышал, он бы нас обоих за волосы оттаскал или сделал что похуже. А, кроме того, я очень боялась, что это правда... Мне было приятнее думать, что моим отцом было само Солнце... Но ведь ты никогда не был палачом, папа?
Инти вздохнул:
-- Если под "палачом" понимать исполнителя судебных приговоров, то нет, я такими делами не занимался. Но как бы тебе объяснить... такие, как Эстебан Лианас, меня и в самом деле палачом считают. У меня работа такая -- делать, чтобы мерзавцев в этом мире было хоть чуть-чуть меньше. Он ведь и самом деле очень многих погубил.
-- А, то есть ты как благородный рыцарь, ищешь злодеев и их убиваешь?
-- Ну, немного похоже, но не совсем так. Прежде всего, я защищаю Тавантисуйю, а в мире есть очень много злодеев, которые хотят нашу Родину погубить. А раз так, то кто-то должен заниматься их вылавливанием. Вот я этим и занимаюсь. Но я не вольный рыцарь, который что хочет, то и делает и не перед кем не отвечает, а на госслужбе состою. Ну, некоторые считаю такую работу грязной и твоего отца презирают. Но ведь ты меня презирать не будешь? И ножом на меня больше не пойдёшь?
-- Не пойду. Я ведь и в самом деле решила, что ты мать осилил. И хотела за это тебя убить. Но потом увидела, как она улыбается во сне... И поняла, что ты сделал её счастливой. Пусть ненадолго. После этого желания вонзить в тебя нож у меня уже не было. Я не знала, что делать. Но тут меня Ворон подкараулил. И скрутил.
-- Ладно, дело прошлое. Может, не стоит обо всё этом матери говорить? Зачем её зря огорчать...
