то Костя поймёт, что я брала документы! Последний рывок, удар по ножке, и идиотское дизайнерское творение скрипнуло и встало примерно на то же место у широкого кожаного дивана.
Я не могла остановиться, рухнула грудью на барный стул, где ещё недавно сидел Каратицкий, умываясь горючими слезами.
Ну что, Виктория Олеговна, с почином?
Теперь ты ничем не лучше этих тварей.
Они хотели сломать тебя? Им это удалось…
Я не плакала много лет. И думала, что уже никогда не смогу этого сделать. Испытывала боль, жжение, и даже стала привыкать понемногу. Но сейчас не могла остановиться.
Всхлипывала, стирала слёзы и снова захлёбывалась в новом приступе.
Сорвала стоп-кран, мысленно костеря себя за слабость.
Нет, я не смогу!
Но стоило мне только подумать об этом, как камера ожила и дёрнулась, выдавая того, кто внимательно следил за всем происходящим.
Вот только оказалось, что выбора у меня не было. Я под колпаком, под наблюдением. Моими руками творятся грязь и обман. И именно мне с этим жить.
И тут в дверном замке лязгнул ключ, в кабинку вошёл Каратицкий, он говорил по телефону и шёл в мою сторону слишком быстро. Костя мельком взглянул на кожаную папку, сгрёб её со стола, закрыл молнию, а потом открыл дужку наручников, продолжая удерживать меня на весу.
– Вика, ты чего ревёшь?
– Это шутка такая? Ты бросил меня здесь, прикованную наручниками. Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, со всеми женщинами можно поступать, как с куклами? Хочу – краду, утаскиваю, приковываю… Нет, товарищ мэр! Отпустите меня и больше ни на шаг не приближайтесь!
– Вика, мне просто нужно было срочно отойти…
Он бил наотмашь, но не рукой, не словом, а действием… Прижался к красной коже запястья губами и замер, забирая боль. Проскользил языком, смывая жжение, подул, прогоняя страх.
– Прости. Мне пора…
Глава 15
Смена была бесконечной. После того как я пропала, управляющий и вовсе снял меня с зала.
Но это было даже к лучшему. Сейчас я могла думать только о тех дурацких документах. Порывалась достать телефон и вникнуть в суть, но одергивала себя.
Что за тендер такой, что взрослые мужики готовы глотки друг другу перегрызть? И я бы с удовольствием забилась в угол и удовлетворила своё любопытство, вот только за каждым моим шагом наблюдала служба безопасности. Охранники менялись, рассчитывая, что тупая официантка ничего не заметит, пытались сильно не мозолить глаза. Но двухметровые амбалы с оружейной кобурой наперевес плохо сливались с безликой атмосферой склада.
Я теперь для них ценнее собственных яиц.
Но ведь есть и другой вариант: тюк по темечку, и готово. Почему они со мной нянчатся? Давно бы отобрали телефон, и всё. А значит это только одно – Прокофьев и дальше планирует манипулировать мной. Не разовая это акция…
Но нет… Я так просто не сдамся.
После смены уйти сразу не удалось. Управляющий собрал всех для короткого инструктажа, а я и так на карандаше. Пока не получу запись, мне нельзя потерять эту работу!
А ещё мне нужно было придумать, как спокойно просмотреть фотографии. Домой нельзя, ход уже проложен, меня убьют, а толстые стены сталинки похоронят мой крик в квартире навсегда.
А значит, есть только одно безопасное место…
Выехав с закрытой территории, я почти сразу увидела черный джип, стоящий около высоких ворот. Поворачивала я, поворачивал и мой преследователь. Они не прижимались бампер в бампер, но и не таились. Нечего им было бояться.
Сука… Ну не мог Прокофьев отпустить меня просто так!
Если сейчас рвану в город, то другого варианта посмотреть документы не будет. А если опоздаю, то могу не увидеть сестру?
Нет!
Я достала телефон, набрала номер Прокофьева.
– Игнат, нас задержали в клубе. Сейчас заеду в школу на несколько минут, и сразу в город, – говорила спокойно, ровно, стерев следы истерики. – Всё в силе?
– Хорошо. Тебя проводят, а после ты отдашь свой телефон. Не беспокойся, взамен ты получишь новенький…
– Ага! Мы фильмы про Бонда смотрели вместе, поэтому никакого телефона ты не получишь, а я не возьму тот, который приготовлен для меня. В моем присутствии пусть скачивают всё, что посчитают нужным. Но телефон должен быть в моей зоне видимости…
– Ну, ты и наглая, Соболева, – он рассмеялся в трубку. – Кстати, ты чего фамилию-то сменила? Прокофьева не подошла? Признаться, я даже не сразу понял, кто устроился в клуб. Если бы в камеру не увидел лично…
– Игнат, ты слово дал, что Олю отпустят. Помнишь? Ты мне дал слово!
– Фотографии сначала принеси, террористка. Ладно, выдыхай. Если ты скопировала нужные документы, то к вечеру запись будет у следователя. Только давай без глупостей!
– Когда её отпустят? – почти шепотом произнесла я.
– Как только маховик закона закрутится в другую сторону, а мы проверим подлинность документов. Неделя – максимум. Всё, мне некогда… До вечера.
Прокофьев говорил быстро, без пауз, и очень хотелось верить, что он не лжет.
Припарковалась у школы и взбежала по ступеням.
Сонный охранник махнул в знак приветствия и открыл двери.
– Виктория Олеговна, сегодня же санитарный день, даже занятия все отменили!
– Дядя Витя, мне всего на несколько минут. Тетрадки вчера забыла забрать, а сочинения проверять надо!
– А чего там проверять? Всё равно из аннотации и из краткого содержания списаны, – дед хохотнул и снова вернулся к сканвордам. – Двоечники… Всё в своих интернетах ищут, головы совсем не работают.
– Дядь Вить, ты бы двери-то закрыл, а то уйдешь чай пить, а хулиганы опять макет скелета из кабинета биологии упрут, – свернула к лестнице на второй этаж, попутно высматривая парковку у школы в узких окнах лестничных пролётов.
Тот самый черный джип стоял рядом с моей «японкой». Они уже даже не скрывались!
Открыла кабинет и тут же заперлась, не включая свет. Скатилась по стене, пытаясь отдышаться и успокоиться.
Воронка вранья всё сужалась и сужалась. А я была в самом центре.
Но больнее было от мук совести.
Я никогда никого не предавала. Некогда мне было участвовать ни в женских интригах, ни по вечеринкам шастать. Меня дома ждала сестра.
Зато теперь я восполняю всё, что пропустила в молодости.
Достала телефон и стала внимательно вчитываться в суть документов. Договор на покупку недвижимости, счета на оплату, куча актов… Всё личное я нещадно удаляла, пока не дошла до предложения на тендер.
– Прокофьеву нужно не само предложение. Ему нужны цифры…
Меня обдало жаром. Ноги затряслись, руки сжались так, что чуть не треснул экран.
И
