class="p1">— Вы сегодня уже молились?
Миронов почувствовал себя так же, как тогда, когда принял решение идти по полю вперед. И ему стало легко. Он блефовал вчистую, соединив свои знания с догадкой. Еврейские паспорта. МИД ФРГ. Группа Назари в Европу. Нечто большее, чем просто теракт, — иначе зачем такая секретность, такая подготовка? Такие контрмеры? Зачем тогда здесь этот достойный старик? Не тот ли это человек из посольства Пакистана, про которого узнали туркмены? Миронов вспомнил и имя того пакистанца, который интересовался у генерала Дустума нукером генерала Ютова. Верный своей привычке импровизировать, связывать близкое в единое, сваривать анализ с догадкой мгновенной вспышкой, он прилепил к старику Джамшина.
Нет, Миронов не блефовал. Он выживал. Он был в своей стихии. В этом мире он чувствовал себя свободным.
— Вы знаете обо мне, Ахмат. Расскажите о себе. Мы же не будем спешить. Вы ведь не спешили, когда трудились в посольстве в Ашхабаде… Кто там с вами дружил? Не некий ли Джамшин, молодой родственник генерала МВР? Не будем уподобляться молодым, торопливым.
Джудда усмехнулся. Определенно он не ошибся в выборе врага! Он стал спокоен как лед. Пешки ушли с доски, короли открыты, упоминание о Джамшине сняло интригу и побудило отказаться от приготовленных легенд. Этот русский знает все или почти все. И старый воин приступил к рассказу о своем афганском прошлом. Говорил он так, как будто не ждали своего часа гранаты. Единственный глаз запоминал лицо последнего человека, который услышит о пути Джудды из сына знатного пуштунского рода в создатели Смертника.
Миронов слушал с интересом, хотя ему было все равно, правда ли то или нет. Уже то, что афганец согласился отвечать, убеждало в его серьезности как торгового партнера. А при делах ли тут Джамшин, или нет, уже не имеет значения. Андреич слушал и тем временем сделал выбор своего товара для обмена и прикидывал, что же просить взамен. Мира? Мира с ними? Нет, ни мира с ними, ни мира вообще он искренне не желает!
Хороший будет вопрос, почему! Но не время сейчас. Хотя когда еще более подходящее время?
Покоя на Ладоге? Нет. Да и не будет покоя. Мера за меру, а подобное подобным. Не покоя, так, может быть, знания? Упоминание Джудой Зии Хана Назари, временной близости с ним, натолкнуло Андреича на соображение, что в качестве равной платы можно требовать раскрытия главной тайны нового века. Да, это стало бы мерой. Такую меру можно унести с собой, такое знание откроет иную ясность, развяжет многие узелки. «Только с таким знанием не проживешь долго. Больше часа», — возразил сам себе Миронов.
«А надо тебе это, Андрей Андреич? — во втором лице обратился к себе полковник. — Хороший подарок писателю Балашову, но иначе сей товар не употребим. В практическом смысле. Увы. Даже журналист Логинов больше в таком не нуждается. Если судить по полученному от него письму».
— Как думаете, Ахмат, наши миры изменились бы, если бы всем стало ясно, что ваш Назари в сговоре с Бушем?
Одноглазый удивился, словно споткнулся о неожиданную ступень. Ведь он сам до сих пор не получил ответа на этот вопрос! Если удар самолетами по Нью-Йорку использовали в своих интересах американцы, и у знающих людей есть все основания подозревать Усаму в сговоре с ними, то Ахмадшаха они и паки убрали руками Назари. Но можно ли заподозрить его в том, что группа Черного Саата тоже не свободна от планов неверных и в большом взрыве в Германии они тоже просчитали свои выгоды? Глаз Джудды стал подобен рыбьему. У рыб «лицо» составлено из двух плоскостей, каждая из которых может существовать отдельно от другой в воображаемом пространстве. Так же и глаза человека. Воцарилось молчание между двумя. Бомжи, студенты, шоферы продолжали жизнь, склонившись над серыми пластмассовыми гигантами-грибами.
Вдруг Джудда беззвучно расхохотался:
— Хорошая цена назначена за хороший товар. Хорошая цена. Люди в наши годы…
Миронов опять перебил его:
— Это не цена. Мой вопрос мировоззренческий, уважаемый Ахмат. А цену я позже назначу. Ваш рассказ не завершен.
Джудда пощупал пальцем гранату. «Да, не завершен». Слово «мировоззренческий» ему не было знакомо.
— Я удивлен, уважаемый…
— А трудно удивить мегатеррориста. Так вас назвал прозорливый журналист Логинов.
— Удивлен. Джинны покидают кувшины, если хозяева отворяют им небо. Великое становится великим, когда великим его хотят видеть люди на обеих сторонах реки.
— Достойный ответ. Но антимарксистский.
— Это еще не ответ. Как я могу уйти из этой жизни, допуская, что не Аллах, а твой Буш или Назари повелевает ей? Нет. Как нет пока нового под солнцем и луной. Вот тебе мой ответ. Ты прав, полковник. Ты узнал мою землю, за это я дал тебе время. На моей земле не будет покоя столько, сколько не будет правды под солнцем и под луной.
— Кто организовал убийство Льва Панджшера? Мне нужны имена, — вдруг спросил Миронов.
— Тоже вопрос для зрения?
— Нет, уважаемый. Для улучшения зрения я употребляю ладожскую чернику. Рекомендую. А это цена, если ты готов ее заплатить. Тут я могу проверить и обналичить чек.
Решение пришло в голову Андреичу само собой, но после того, как слово прозвучало, он лишь укрепился в его целесообразности. Чем черт не шутит! К убийству Ахмадшаха стягивается больше нитей, чем к взрывам в Нью-Йорке. Знание ответа освобождало путь к свободе. Знание тайных механизмов и есть свобода. Это понял даже упрямый аристократ-диссидент Логинов. Говорил же Маше, что с Логиновым проще будет, что помается в чужих краях, и главное о свободе поймет, — Миронов не забыл похвалить себя за былую проницательность.
Всю свою боевую жизнь он был участником событий, игр, чужих замыслов, тайных планов, и всю жизнь, и ту, военную, и последующую, освобождался от функции слепого оружия. Пусть оружие, лишь бы не слепое. Марионеток дергают за нитки, нитки в узлах закреплены в пучки, там к ним подведены консоли. И вот от узла к узлу, от консоли к консоли, он старался взглядом добраться до рук тех, кто ведет игру. И вот он там! Неожиданно он может увидеть руки настоящих кукловодов! И выше этих рук ему при жизни уже не подняться, в этом он отдавал себе отчет. Все-таки «правильный» Ахмат встретился ему.
С гордостью за себя и за лучших из его ордена, за ушедших и за еще живых, Миронов сказал себе, что в обмен за жизнь он может услышать пароль туда, где решается самая запутанная после 1917 года, но только новая история. Это не олигархи, на которых он заработал
