обычно, так как люди были на летних каникулах. По сути, все лето было идеальным. Я могла делать все, что хотела, используя свободное время для работы над своими рисунками и воплощением некоторых старых идей в реальность. Я проводила больше времени в своих художественных аккаунтах на Tumblr, YouTube и Instagram, и мне удалось набрать больше подписчиков.
Людям действительно нравилось мое искусство, и они поощряли меня продолжать рисовать. Они были огромной поддержкой, что поначалу казалось довольно странным. В то время я сомневалась, что их похвала была честной, так как меня все время называли глупой, некомпетентной и недостойной. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к тому, что я действительно имею некоторую ценность и талант.
Впервые за много лет я могла почувствовать чистое счастье и забыть о своих страданиях. Я устроилась на свою первую работу на неполный рабочий день в доме престарелых Рэймонд, там не было по близости школы, — или Адской дыры, как я ее называла, и мне не приходилось видеть никаких ужасных людей, которых я видела каждый день в школе Ист-Уиллоу.
Самое лучшее из всего этого: это было мое первое лето без Хейдена. Прошло два года с той ночи, когда умер Кайден. Я так сильно скучала по своему лучшему другу, что мне было больно, не в силах избавиться от тупой боли, которая пронизывала мою грудь каждый раз, когда я думала о нем. Половина меня умерла вместе с ним в ту ночь, в то время как другая половина была оставлена истекать кровью, страдая от постоянных издевательств Хейдена. Он винил меня в смерти Кайдена и превратил мою жизнь в ад.
Хейден был моим задирой с первого дня, как я увидела его три года назад, окрашивая мой серый мир в более темные оттенки боли своей ненавистью, но его постоянные издевательства вышли на совершенно новый уровень после смерти Кайдена. Он катился по извилистому пути разрушения и безумия, посвящая свои дни тому, чтобы превратить меня в беспомощное существо без надежды или сил продолжать жить. Я думала, что это никогда не кончится. Поэтому, когда я услышала, что Хейден уезжает в летний футбольный лагерь на все лето, это было похоже на сон. Я буквально провела весь день плача от счастья.
Это не было розыгрышем. Никто не связывался со мной. Хейден уехал, и я провела целое лето в одиночестве, вдали от своего тирана, который был — о, какая ирония — моим соседом. Между нашими дворами даже не было забора, что еще раз доказывало, насколько жестока жизнь.
Единственное, что мне не нравилось в лете, так это то, что оно пролетело слишком быстро. До начала моего последнего года обучения оставалась всего неделя, и я уже чувствовала тревогу и ужас перед возвращением. У меня была еще одна неделя, прежде чем мне снова придется увидеть Хейдена. Я не знала, как он отреагирует, увидев меня, но какой бы ни была его реакция, мне конец, потому что я была уверена, что он все еще помнит наш последний инцидент в последний день третьего курса.
Я помнила это так, словно это было вчера.
ЭТОТ ИНЦИДЕНТ НАЧАЛСЯ В ШКОЛЬНОЙ СТОЛОВОЙ. Он любил смущать меня публично, и чем больше свидетелей, тем лучше. У нас не было камер, что было еще одним фактом в пользу Хейдена, давая ему больше свободы делать все, что он хотел.
Я была более чем счастлива выбраться из этой адской ямы, считая минуты до официального начала летних каникул. Последний день в школе начался мирно, без преследований или обычных ехидных замечаний от моих одноклассников. Я думала, что мне удастся закончить день, не подвергаясь обычным издевательствам. Но я должна была знать лучше.
Мой стол, который я не делила с другими, был спрятан в углу столовой, едва заметный среди моря столов, занимающих это большое пространство. Это было лучшее место, чтобы остаться незамеченной во время обеда. Я считала его своим безопасным местом, потому что он находился вдали от центра всеобщего внимания — популярного стола, за которым сидел Хейден со своими друзьями Блейком Джонсом, Мейсеном Брауном и Джошем Эйкерсом. Они были спортсменами нашей школы, нашими футбольными звездами. Они также были постоянным источником моего несчастья. Куда бы я ни пошла, один из них был там, и они никогда не упускали возможности унизить меня.
Я была на пути к своему столу, когда Хейден появился передо мной, заставив меня остановиться. Я попыталась обойти его, но он отошел в сторону, снова загородив мне дорогу.
— Пожалуйста, не делай этого сейчас. Я просто хочу поесть. — Я ненавидела то, что умоляла его. Его лицо не выражало ни следа эмоций. Оно было бесстрастным большую часть времени, когда он говорил со мной. Единственными эмоциями, которые я когда-либо могла видеть на его лице, были ярость, насмешка и холодность.
— Не думай, что ты сможешь так легко от меня избавиться, — презрительно усмехнулся он.
Тяжёлый груз осел в глубине моего живота, который я чувствовала всякий раз, когда Хейден противостоял мне таким образом. Страх, смущение и боль слились в один мощный ком, грозя задушить меня. Он планировал что-то сделать со мной на глазах у всех, и я могла догадаться, какие мысли были у него в голове. Он хотел устроить сцену, о которой будут говорить всё лето. Это будет уморительная история о том, как Хейден Блэк снова унизил стерву, Сару Декер. Это превратится в мем и будет распространено сотни раз во всех сетях. Я знала это наверняка, потому что это уже случалось однажды.
В этот момент мне было достаточно всего этого. Я хотела спокойно провести время вдали от Хейдена и любых ужасных мемов, которые могли появиться из-за его унижения.
— Хейден, пожалуйста, не начинай это сейчас. Я просто хочу спокойно пообедать, а потом я не буду тебе мешать.
— Нет. Ты никогда не сможешь есть или делать что-либо спокойно. — Он опустил голову, пока она не оказалась в нескольких дюймах от моей. — Я не дам тебе покоя, — прошептал он. — Может быть, ты не увидишь меня следующие два месяца, но это не значит, что ты свободна от меня. Ты. Никогда. Не. Будешь. Свободной.
Он подчеркивал каждое слово, тыкая средним пальцем мне в лоб. Ближайшие к нам студенты разразились смехом. Некоторые из них уже приготовили свои телефоны, чтобы сфотографировать или снять на видео то, что Хейден планировал со мной сделать.
Я чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и больше всего мне хотелось исчезнуть. Я
