хотела, чтобы меня волшебным образом стерли с лица Земли и из их разума. Если бы только надежда на то, что в этот момент упадет бомба и уничтожит школу, не была надуманной.
— А теперь перемести свою задницу к нашему столу и танцуй тверк.
Я ахнула от ужаса.
— Прости?
— Ты меня хорошо слышала, Сара, или ты глухая, вдобавок к своей тупости? Ты заберешься на наш стол и будешь танцевать тверк для моих ребят и меня.
— Нет.
— Нет?
— Абсолютно нет.
Он схватил меня за запястье с такой силой, что мне стало больно. Я едва смогла промолчать чтобы не закричать от боли. Больше всего ему нравилось видеть, как мне больно. Он питался этим. Это подпитывало его и заставляло делать еще более ужасные вещи.
Он опустил губы, пока они не коснулись моей мочки уха. Я вздрогнула.
— Если ты не будешь мне подчиняться, ты очень пожалеешь, и ты знаешь, что это не пустая угроза. Теперь делай то, что я сказал.
Я не знаю, какая сила родилась во мне после его слов. Может быть, это был всепоглощающий гнев из-за того, что он всегда получал то, что хотел, или смелость из-за того, что я буду в безопасности от него в течение следующих двух месяцев, но я позволила своим эмоциям наконец взять верх. Без всяких колебаний я ткнула своим подносом с пиццей прямо ему в лицо.
В шоке и немного забавляясь я наблюдала, как кусок пиццы соскользнул по его лицу, оставляя грязный след, и меня накрыла незнакомая волна удовлетворения. Студенты молчали. Никто не осмеливался заговорить, пока мы смотрели друг на друга.
— Нет. Я больше не позволю тебе меня мучить. Я больше не буду следовать твоим приказам. — Мой голос был не моим, поскольку я притворялась храброй. На самом деле я дрожала и надеялась, что мой голос меня не выдаст. — Я не твоя марионетка, и я тебя не боюсь. Можешь идти на хер. — Я не стала дожидаться его реакции, вырвала руку из его свободной хватки и выбежала из кафе так быстро, как только могла.
Одним из преимуществ популярности и всеобщего уважения было то, что никто никогда не делал оскорбительных мемов о тебе. Никто ни слова не сказал о том, как Хейдену размазали пиццей по лицу. Летом на его счет не было никаких шуток.
Мой момент ложной храбрости закончился, как только адреналин покинул мое тело, и я почувствовала тошноту и ужас от того, что я сделала. Я могла бы провести лето вдали от Хейдена, но лето не будет длиться вечно…
Я была вымотана, когда остановилась перед своим домом, моя свободная спортивная одежда была полностью покрыта потом. Я посмотрела в сторону дома Блэков: белый трехэтажный традиционный дом, который был похож на мой, за исключением размера. Он был огромным и ухоженным. В настоящее время перед их гаражом не было машин, что было явным доказательством отсутствия Хейдена. Он ездил либо на своем любимом черном Kawasaki Ninja, либо на черном Chevrolet Camaro, и когда он был дома, это всегда было заметно.
Странно, что дом, в котором я создала некоторые из своих лучших воспоминаний, превратился в место, которое меня ужасало. Это больше не был дом Кайдена. Теперь это был дом Хейдена, и это был дом человека, которого я боялась больше всего. Я презирала его. Он жил так близко от меня, что я не могла скрыться от его издевательств.
Я вошла в свой дом, который был совершенно темным, потому что моя мать в настоящее время работала в ночную смену на своей второй работе, и как обычно, ко мне подкралось чувство одиночества, но я старалась его игнорировать.
У моей матери было две работы и очень нестабильный график. Днем она работала продавцом в ресторане быстрого питания, а ночью — администратором в мотеле. У нее редко были выходные, а когда они выпадали, она предпочитала проводить время в барах, удовлетворяя свои алкогольные позывы и преследуя нового мужчину, с которым можно было бы провести время.
Я включила свет в коридоре и откинула мокрую челку, прилипшую ко лбу, в сторону, вытащив длинные волосы из хвоста. Мне не нужно было смотреть на себя в зеркало, чтобы понять, что сейчас я не представляю собой привлекательного зрелища, поскольку пот стекал по высоким скулам и острой линии подбородка на мою футболку. Я могла бы сказать, что я выгляжу средне, даже когда я не была так растрепана. Я не была уродиной, но временами мне хотелось быть красивее.
Я вспомнила комплимент, который однажды сделала мне Кайден. Он сказал, что обычно я выгляжу как пацанка, но когда я пытаюсь расслабиться и позволяю счастью проявиться на моем лице, я превращаюсь в настоящую красавицу. Ему особенно нравились мои ямочки и то, как мои глаза щурятся, когда я смеюсь.
У меня была красивая улыбка, но я улыбалась редко. Для меня стало настолько неестественным улыбаться спонтанно. Обычно я использовала улыбку, чтобы скрыть свои настоящие чувства и выглядеть сильнее, чем я была, поэтому притворство разрушило для меня истинную цель улыбки.
Я поднялась по лестнице и вошла в свою комнату, готовая принять душ, включила свет и начала снимать одежду. Моя комната была маленькой и обставлена дешевой мебелью, но это было мое убежище. Это было место, где я могла быть собой, не притворяясь той, кем я не являюсь, и не думая, что другие могут меня осудить.
Мои рисунки и наброски были развешены по всем моим стенам, привнося жизнь в мое пространство, в то время как стопки бумаг с идеями для моих следующих рисунков были разбросаны по моему столу. Это был полный хаос, но это был мой хаос, и я гордилась им. Это подпитывало мое вдохновение продолжать рисовать, и это был постоянный источник новых идей.
Я начала рисовать в возрасте пяти лет. В восемь лет я экспериментировала с акварелью и изображала природу. Когда мне было двенадцать, я заинтересовалась людьми и изо всех сил пыталась зарисовать все детали и добавить ощущение глубины, используя различные техники. В прошлом году, после того как я создала свой аккаунт в Instagram, я решила бросить себе вызов и начать рисовать цифровые картины. Я накопила свои карманные деньги и купила графический планшет — мою лучшую инвестицию и самую ценную вещь.
Я сняла спортивный бюстгальтер и трусики и бросила их на кучу грязной одежды на полу, раздеваясь. Непрерывные звуки затвора камеры пронзили тишину, вызвав внезапный всплеск паники
