– наверху пересекали бездну от края до края. Сужающиеся книзу стены соединялись на разных уровнях бесчисленными кустарными мостиками, цепными и канатными. Если сидеть на самом краю Разлома, взору являлась ничем не прикрытая история города: руины, под ними слои других руин, под теми еще слои, пока не исчезнут с глаз даже древние постройки, на вид почти неотличимые от простых камней, лишь мелькнет кое-где арка или прозелень от куска бронзы. При драконах и в более раннюю эпоху на месте Кемниполя тоже стоял город, выросший на руинах более древнего города. И сейчас бедняки всех тринадцати рас населяли глубины столицы, ютясь в не знающих света пещерах – бывших сокровищницах, бальных залах и дворцовых палатах дальних предков.
– Никто никогда не задумывается о стоках, – отрешенно проговорил Смитт, вглядываясь в серое пространство.
– Похоже, что так, – ответил отступник, сбрасывая плащ. – А что, по-твоему, надо?
Труппа устроилась под навесом на городском дворе у края Разлома. Узкие двери фургона стояли открытыми, сцену еще не опустили. Кэри, скрестив ноги и прислонясь спиной к широкому колесу, расшивала бусинами голубое платье: в этот вечер дадут «Прихоть невесты», для роли леди Парции требуется побольше пышности. Сандр и Шершень под высоким сводом репетировали с палками финальную дуэль, на которой Ансон Аррансон изобличает коварство своего командира. Чарлит Соон, новенькая актриса, сидела, подложив руки под себя, губы двигались, как в молитве. В «Прихоти невесты» ей предстояло сыграть впервые, она очень трогательно волновалась. Микель где-то пропадал – не иначе как на рынке, бешено торгуясь за мясо и речную рыбу. Еще успеет вернуться и подготовиться, до спектакля вдоволь времени, темнота – это из-за ненастья.
– А ведь стоит задуматься, – продолжал Смитт, кивком указывая на дождь. – Город не город, если не может совладать с непогодой. Дождик вроде нынешнего безобиден на вид, да только Кемниполь-то огромный. Вода накапливается. Поглядите: льет так, будто Бог направил сюда целую реку. И всю эту воду надо куда-то девать.
– «Море, море, безбрежное море, – продекламировал отступник строку из пьесы, которую труппа давала два года назад. – Как любая вода стекает в соленое море, так и любой человек приходит к смерти».
– Так-то оно так, – потер подбородок Смитт. – Да только вопрос в том, как первое добирается до второго.
Губы отступника тронула усмешка.
– Смитт, мой мальчик, ты, кажется, изобрел метафору.
Актер изобразил невинный взгляд:
– Правда? А я-то думал, у нас разговор о сточных канавах.
Отступник улыбнулся. Вот уже пятнадцать лет он колесил по миру с маленькой труппой, которой случалось выступать и перед королями, и перед толпами простонародья. Артисты, выученные им за это время, принадлежали к восьми из тринадцати человеческих рас, любовницы – к трем. Он звался мастер Кит. Китап рол-Кешмет. Это имя он принял в давнее время, когда вышел в большой мир из утробы, сотворенной из пустынных скал и безумия. Ему выпало играть тысячи ролей. И теперь настало время сыграть еще одну.
Последнюю.
– Кэри, – окликнул он. – На пару слов.
Длинноволосая Кэри ответила кивком, воткнула иголку в край рукава и бережно пересыпала цветные шарики в углубление между складками расшиваемой ткани: созданное неуловимым жестом, оно теперь надежно удерживало бусины. Отступник с улыбкой кивнул и ушел под навес, в укрытие с остывшей железной жаровней и каменной скамьей. Брусчатка мощеного двора там, где ее тронул дождь, потемнела, прежде еле видные рыжина и зелень проступили ярче, будто камень покрыли эмалью.
Отступник опустился на тесную скамью, Кэри присела рядом.
Теперь, когда нужное время настало, он уже не мог скрыть печаль. Страх, сделавшийся привычным, зародился месяцы назад, когда в харчевне города Порте-Олива отступник услыхал весть о том, что в Антее развевается знамя богини. Печаль пришла не сразу; он не спешил дать ей волю, лишь убеждал себя, что ком в горле и камень на сердце подождут. Что ж, дольше ждать невозможно.
– Мастер Кит, – осторожно произнесла Кэри, – вы плачете?
– Нет, конечно. Мужчинам позволительно лишь прослезиться. Плакать считается недостойным.
Она приобняла его за плечи. Как моряк при последнем глотке пресной воды перед дальним плаванием, он силился запомнить этот миг с ней – согнутая в локте рука поверх его шеи, ладная тяжесть тела, запах вербены и пенного мыла. Отступник прерывисто вдохнул, его плечи дрогнули, и голова согласно склонилась. Заговорил он не сразу.
– Нам, видимо, нужен новый актер. Немолодой, не без внушительности в облике. На роли отцов и злодеев. Лорд Фокс. Оркус, повелитель демонов…
– Ваши роли, – договорила Кэри.
– Мои.
Мелкие капли дождя сыпались с гороховым стуком на солому навеса, на брусчатку двора. Удары палок в репетируемом поединке, вскрики актеров. Шершень пришел в труппу раньше Кэри. Смитт сыграл больше ролей. Однако Кэри способна всех уберечь и направить. Она единственная, кто сумеет сохранить семью отступника после того, как он уйдет.
– Что случилось? – спросила она.
– Мне, по-видимому, предстоит кое-что совершить.
– Мы можем помочь.
– Вы могли бы попытаться. Однако…
– Однако?..
Он отстранился и взглянул ей в лицо. Обнимающая рука соскользнула с его плеч. Большие глаза, черные в тон волосам, делали Кэри моложе. Отступник видел ее сейчас такой же, как в первый день семь лет назад, в вольном городе Маччия, когда она танцевала на площади ради нескольких монет. На вид почти ничего девичьего – дикая, голодная, шарахающаяся от мужчин. Талант и энергия полыхали в ней огнем. В тот день Опал предупредила его, что с девчонкой не оберешься хлопот, и согласилась, что затраты оправдаются. С тех пор Кэри успела превратиться во взрослую женщину. Когда растишь дочь, наверное, испытываешь нечто схожее…
– Боюсь, что не смогу исполнить нужное, если заодно придется защищать и вас, – договорил отступник. – Вы моя семья. Если буду знать, что вы невредимы и благополучны, то я, наверное, легко пожертвую чем угодно другим.
– Судя по таким словам, цена будет немалой.
– Да.
Кэри вздохнула, ее губы дернулись в кривой усмешке, появляющейся в тяжелые времена.
«Запомни, – велел себе отступник. – Запомни, как изгибаются губы и вздымается бровь. Не забывай. Впитывай».
– Прах бы все это побрал, – выдохнула Кэри.
– Как ни бесполезно это прозвучит, мне очень жаль расставаться.
– Вы кого-нибудь уже присматривали на ваши роли?
Отступник видел, что девушку переполняет боль. Он ее предает, бросает всю труппу – и она не думает обвинять, скорее отрежет себе пальцы. Хотелось взять Кэри за руку, но она задала тон дальнейшего разговора, и он не вправе ей перечить. Уже не вправе.
– Есть труппа, которая ездит по северным землям. Палдрин Лей и Себаст Беррин. Три года назад там было двое на одно амплуа. Найди их, тогда
