искусно сделанный металлический лук и колчан стрел.
— Белые на воздушников хороши, — прошептала Лея, последняя и самая младшая дочь императора.
Я взял белую стрелу и натянул тетиву, сперва лук был податлив, но подходя к пределу даже в моих руках этот маленький лук начал сопротивляться. Мои руки взбугрились, вены стали шире, и я пустил четыре стрелы, одну за другой, в лунное небо. Четыре тела упало на песок и тут же погрузились внутрь песка вместе с кровью. Через мгновение на песке не осталось и следа.
Пляска в лунном свете продолжилась. Кровавый танец, который исполняли скрытые Тьмою двое вокруг обреченных людей, продолжался еще два десятка минут. Лея стреляла из лука по моей команде, но ей приходилось отходить от меня, и было заметно, что силы уже начали покидать ее. Носиться от одной цели к другой было для нее тяжеловато. И все же она оказалась не такой уж и слабой, чего я не замечал ранее, но отпускать ее одну обратно к нашему привалу было нельзя, уже нельзя. Круг замкнулся, дозорные сменили места, а мне еще нужно было спешить в центр лагеря.
— На плечо, — приказал я и, увидев непонимание в глазах девочки, добавил. — Быстро, мы идем в центр лагеря, будешь страховать от воздушников.
Цепь на спине приобрела сама по себе удобную форму для принцессы, что быстро залезла на цепь за моей спиной и теперь выглядывала из-за плеча, готовая пустить стрелу не только в тех, кто был позади, но и тех, кто был сверху и впереди.
А я тем временем начал скользить по песку, огибая дозорных, которых я оставил для своего отряда. Я не успею снять их до начала тревоги, трупы убраны, но их кто-то должен был сменить. А задуманный план по спасению пятого корпуса армии императора тревогу ну ни как не предусматривал. Я не против рубки с бесчисленным врагом, но вот помирать в армии императора пока отдаю долги и не думал. Это будет слишком даже для императора, такими подарками я не раскидываюсь.
— Лия, будь незаметна, — шепнул я, прокрадываясь в тишине между первыми кострами, где сейчас спало разное отребье, — Нам надо в самый центр лагеря.
— Поняла, — ответила кроха и прижалась ко мне, словно слившись с моим телом.
Огромный лагерь был построен по единой схеме, как и любой лагерь кочевников пустынь, по краям стояли самые бедные платки, а чем дальше в центр, тем воины побогаче, которые кучковались по шатрам со своими племенами. Охрана была возложена в основном на плечи бедняков, которые лежали на песке или разговаривали у костра за чаркой кислого молока кобылиц. Они были в основном просто тренированными бойцами, ну как тренированными, пустыня закалила их. Меня, владеющего тьмой, они не заметили.
Затем второй круг лагеря, где бродила уже племенная и клановая охрана, с ними у меня уже начали возникать проблемы, костров тут было в разы больше, и тьма не могла меня полностью скрыть, но палатки закрывали обзор, а охранники были не сильно то и трезвы. Когда уже казалось, что меня заметят, я скользнул в ближайшую палатку.
— Ох! — выдохнул мужчина, что лежал на куске хвороста, на меня испуганно смотрели одаренные разными стихиями. Действовать надо было немедленно.
Пятеро мужчин в шатре умерли быстро, пять взмахов ножа и уже пятеро трупов хрипят на песке. Никакой красоты или борьбы, я зарезал машинально, как на бойне забивают скот, кровь, кишки и я орошен кровью.
Не самое приятное зрелище, но по-другому никак. Затем я скользнул наружу, и с моего плеча тут же сорвалась белая стрела. Лия не произнесла и звука, даже когда я резал глотки, а сейчас убрала воздушника, которого я не смог заметить, так как эта тварь почему-то летала, не касаясь земли.
Белая стрела зависла у глаза бородача, он смог инстинктивно ее остановить. Он уже открыл рот что бы закричать, а его рука начала вынимать саблю из ножен.
— Поздно, — зло усмехнулся я, бесшумно несясь вперед. Лунный свет отразился на лезвиях моих ножей, голова воздушника отделилась от тела и красная кровь хлестнула на песок.
— Держись, — шепнул я и помчался ближе к центру, уже не беспокоясь о том, что буду замечен. Смерть воздушника заметили почти сразу, а значит времени у меня уже нет и мой план почти обречен на провал.
Перед глазами замелькали пестрые шатры знати, но мне надо было добраться до блеклых нищих шатров почти в самом центре лагеря. Серые потертые шатры предстали перед глазами ровно в тот момент, когда наступила полночь, за моей спиной в зоне дозора зажглись факелы моего отряда, воткнутые копья в землю вибрировали. Отпрыски императора справились, убрали всех, раненных нет, потерь нет, отходят. Так говорили вибрации.
Маленький мешочек на моем поясе полетел в воздух, а нож разрезал его напополам, и черное пыльное облачко образовалось передо мной.
— Гра-а-а-а-а-а! — взорвал я воздух, мощно выдыхая воздух из своих легких, и серое облачко понесло на шатры, рассеиваясь на большее расстояние.
— Огонь! — воззвал я к стихии, и из моей раскрытой ладони вырвалась двухметровое пламя. Оно не могло быть больше, ведь я только учусь, но главное что мое пламя достигло серого облака пыли из моего мешочка.
— Уф-ф-фь! — донесся восторженный возглас Лии из-за моего плеча.
Пламя заревело, и огромный поток огня рванул вперед, пожирая серые палатки магов и одаренных высших рангов. Самой опасной силы армии, что не боялась ничего. Никто и представить не мог, что равный им всем вместе взятым, если такой и найдется, сможет незамеченным проникнуть в лагерь под покровом ночи. Его сила его же и выдаст. А я смог, но я не был им равен, всем вместе взятым.
Порох не знаком этому миру, да и не нужен, но он нужен был мне.
Порох подпитал мое двухметровое пламя, создав поток пламени в сотню, а то и две сотни шагов и сделал меня равным по силе владеющим. Пока Огонь тянул из меня силы, я прочертил огненный круг вокруг себя, спалив сотни рядом стоящих шатров. Крики ужаса и боли горящих людей заполнили все вокруг, а я, сжав зубы, пошел вперед, к центру лагеря кочевников, сжигая все на своем пути. Огонь жрал меня изнутри, выедая здоровье, выносливость и силу стихий, причиняя мне невыносимую боль.
А в это время во мне злорадствовала тьма, что ненавидела свет и огонь, но сейчас она радовалась тому, что происходит вокруг. И, кажется, говорила мне о том, что и она так может, и очень хочет,