“мамонтом” стала многострадальная рукопись воспоминаний с романтичным названием “Русская весна”, которую я несколько лет пытался восстановить, систематизировать и превратить в более-менее складное изложение событий. Многострадальной она была потому, что обращение к событиям весны 2014 года настолько часто вызывали у меня “многие печали”, что я про себя стал называть то время весной упущенных возможностей и несбывшихся надежд.
Разложив на столике и диване листки с пометками, я который раз тасовал их, сортируя в хронологическом порядке, ставил пометки для последующей правки и старательно собирал в кучку мысли, разбегающиеся от любопытных взглядов попутчицы, наблюдавшей за моей домашней работой.
Доляна, быстро освоилась в замкнутом купейном пространстве, переоделась в спортивный костюм, идеально подчеркивающий стройность фигуры, заплела в толстую косу светлые волосы, достала из потешного рюкзачка в виде насупленной совы игривый розовый планшет, но так и не взглянула на экран, не стесняясь разглядывая моё бумажное царство.
-Составляете план на будущую жизнь?
-Скорее наоборот, подвожу итог прожитой.
-А почему тогда столько исправлений? Хотите что-то изменить?
- Хотел бы, конечно, но приходится мириться с тем, что есть. И все эти пометки - лишь попытки точно восстановить в памяти, как всё было.
-Ваш чай, - вторглась проводница в завязавшийся диалог, прицеливаясь наполненным до краев стаканом в знакомом с детства подстаканнике к свободному месту на узком столике.
А дальше произошло то, что называется “законом бутерброда”, падающего всегда маслом вниз. Вагон на очередной стрелке покачнулся и проводница, не удержав равновесие, плеснула на рукопись кипяток, ещё не успевший стать чаем.
-Да ёшкин кот! – не сдержался я, дёрнув на себя листы и ещё больше разливая водичку.
-Ой, извините, - засуетилась проводница, глядя на расползающееся пятно, стремительно пожирающее буквы, – я сейчас уберу… исправлю…
-Ничего вы уже не исправите, - огорчился я, глядя на кляксу, растёкшуюся под заголовком “Март 2014”. Угораздило же меня писать именно чернильной ручкой…
Пробормотав еще раз извинения, проводница тихо слиняла, оставив меня, бурчащего по-стариковски и пытающегося как-то уменьшить размер ущерба.
-Неужто всё пропало? – с искренним сочувствием, как мне показалось, спросила меня зефирная попутчица.
-Нет, не всё, но часть моей жизни как корова языком слизнула… Снова буду ломать голову, восстанавливать… Тут ведь важны нюансы, детали, а именно они быстрее всего стираются из памяти...Столько лет прошло…
-Надо просто вернуться в то время и аккуратно законспектировать…
«Вот ведь юный тролль!» – подумал я раздраженно, поднял глаза и рассмеялся. Доля смотрела на меня настолько честными глазами, что злиться на нее было совершенно невозможно.
-Да, было бы неплохо, - подыграл я девушке, - но, боюсь, возвратись я в то время, занялся бы не конспектированием, а исправлением того, что случилось 10 лет назад.
-А может, как раз всё было как надо? И если начать исправлять - получится только хуже?
-Нет, - ответил я на автомате, а подумав, повторил уверенно, ничуть не сомневаясь в своей правоте, - нет, особенно сейчас, когда я вижу полученный результат и в курсе обстоятельств, неизвестных мне в то время.
-А если в тени остались еще какие-то обстоятельства, о которых вы до сих пор ничего не знаете?
-Это вряд ли, - протянул я и поднял, наконец, глаза на попутчицу: - А с какой целью интересуетесь, позвольте спросить? Можете мне порекомендовать способ, как изменить прошлое? - засмеялся я.
Девушка засмущалась, зарделась, как маков цвет, и опустила глаза вниз, ткнув пальчиком в экран планшета.
-Мне интереснее заниматься будущим, но про прошлое… - запнулась она, - я недавно читала… Где же это… А вот: “Для всех нас привычным является то, что наше прошлое определяет наше будущее. Однако в 2022 году Нобелевская премия по физике была присуждена за экспериментальную работу, демонстрирующую, что квантовый мир может нарушать наши фундаментальные представления о функционировании Вселенной, предполагая, что настоящие действия могут влиять на прошлые события, сохраняя при этом локальность и реализм.” Круто, правда?
-Шарлатанство, - усмехнулся я, - распил премиальных денег Нобелевского комитета между заинтересованными лицами.
-Ну, почему обязательно распил? - насупилась Доля. - Это наука, занимающаяся поиском устойчивых корреляций, причинно-следственных связей с целью выяснения, что еще меняется, когда мы изменяем окружающую нас среду…
-Как же называется эта наука?
-Когнитология, производное от когнитивистики и онтологии…
-И где у нас учат на когнитологов?
-Пока нигде, - вздохнула девушка, - но скоро будут. Обязательно!… На квантовую механику тоже бочки катили, а в 2018 году лауреатом Нобелевской премии по физике стал Артур Эшкин за изобретение оптического пинцета, позволяющего удерживать микроскопические предметы размером с ДНК. Он наглядно доказал, что свет может быть не только волной, но и материей…
-Хорошо-хорошо! - я поднял руки, демонстрируя готовность сдаться на милость дамы, дабы она не гневалась, - я верю старику Сократу, сказавшему: “Я знаю, что ничего не знаю, но многие не знают даже этого”. Как только вы, сударыня, найдёте ключ к темпоральным потокам, я без всяких дополнительных условий соглашусь стать вашим подопытным кроликом для натурных экспериментов!
-Обещаете? - лицо Доли опять стало приветливым.
-Клянусь! - отсалютовал я по-пионерски и принялся собирать в кучку свои записи. Работать с ними сегодня что-то расхотелось.
-Хорошо, - лицо попутчицы посерьёзнело, - сейчас я введу ваши данные, и мы определим дату начала трансформации.
Удивившись находчивости пацанки в деле выманивания личных сведений, я надиктовал ей всякой ерунды, кроме имени и фамилии, которые она могла слышать от проводницы, и единственной реальной даты - 1 марта 2014 года, ставшей в моей судьбе и в истории “Русской весны” переломной реперной точкой, записанные воспоминания о которой были начисто испорчены злополучным чаем…
Знать бы мне тогда, чем обернётся моя фантазия…
Глава 2. Реминисценция
Никогда еще пережитое не снилось мне так ярко, с массой забытых деталей, звуков и даже запахов. Вообще былое в сновидениях - не мой профиль, а тут - вполне законченная история из личной жизни - советской службы в 777-м разведбате славной Иранской дивизии. Это были одни из последних учений, в которых мне довелось участвовать. Наша группа в две неполные роты была обязана воспрепятствовать движению и развертыванию танкового полка.
Наблюдали мы за “мазутой”, как их ласково называли, с раннего утра. Избегались по сопкам и холмам, изнервничались в попытках придумать какую-нибудь оригинальную гадость. Что-то грандиозное и монументальное на ум не приходило.
