Максимум, на что нас хватило в течение светового дня - наглая вылазка двух наиболее отчаянных сорвиголов - ефрейтора Лома и младшего сержанта по кличке Крокодил (поляк из Литвы, который самозабвенно вырезал из буквы А перемычку, утверждая, что это свободная Литва, а впоследствии, после развала Союза, почему-то ругал эту свободу самыми последними словами). Эти два держиморды вооружились дымовыми гранатами, которые у нас называли «синеглазками». Не знаю, какое там было отравляющее вещество, но дышать им было абсолютно невозможно. Глаза синели и слезились, из всех щелей лились сопли, а при попытке что-то сказать из горла вырывались разные свистящие и шипящие звуки. Так вот двое наших “камикадзе” сумели подобраться на пятнадцать метров, засесть на три метра выше дороги и аккуратненько закинуть в головной и следующий за ним танк шашку с этой отравой. Было приятно наблюдать в бинокль, как из первой машины пулей выскакивает командир танкового полка вместе с сопровождающими его лицами, то бишь с экипажем.
Публика в лице нашего головного дозора рукоплескала и неистовствовала. Колонна остановилась. Танки проветривали около часа, потом двинулись дальше. Правда, теперь водители сидели в противогазах и крыли диверсантов разнузданно и неинтеллигентно. Удовольствие мы получили, но на срыв учений эта маленькая разминка не тянула.
Под вечер колонна забралась в ущелье между довольно крутыми склонами - наверно все 45 градусов, а мы, расположившись “под облаками”, невидимые снизу, усиленно готовили горячую встречу условному противнику.
Командир “химиков” - здоровенный старший лейтенант – мужик абсолютно свойский, впечатленный подвигом двух наших “панфиловцев”, к утру подогнал весь свой возимый боекомплект - целый грузовик с дымовыми шашками в бочках и дюжину ящиков вышеупомянутых «синеглазок».
На рассвете, когда стоял легкий, устойчивый ветерок, тянувшийся вдоль ущелья, мы скатили все эти бочки вниз вместе с «синеглазками» и подожгли, потом забрались на свой любимый холмик и оттуда, когда потянуло дымком, стали забрасывать «синеглазки» сверху вниз прямо в расположение штаба дивизии. Долину начало стремительно затягивать едким неперевариваемым дымом. Из палаток, как ужаленные, повыскакивали полуодетые офицеры. Между вонючей волной и склонами ущелья заметались штабисты, словно испуганные тушканчики, застигнутые врасплох. Самые сообразительные, поняв, что дым стелется по земле, а значит он тяжелее воздуха, полезли вверх по нашему склону холма, аки тараканы. Зрелище было презабавнейшее, тем более что основная масса, задыхаясь и отплёвываясь, карабкалась вслепую - глаза после встречи со слезоточивой субстанцией отказывались работать по своему прямому предназначению.
И вот тут несчастных, радующихся спасению, ждала самая большая неприятность. Командир нашей разведки полковник Ким, маленький, юркий, начал носиться по склону холма, пинками сбивая офицеров вниз в ту самую пелену, откуда доносились сдавленные вопли и трехэтажный мат. “Вы, засранцы, решили, что самые умные? Клапаны противогазов поснимали? Под бухло сумки приспособили? Вниз, самки собаки! Приступить к выполнению прямых обязанностей согласно штатному расписанию!”
При этом он так злорадствовал и радостно верещал, что никто не сомневался – этот человек готов бегать часами, что, собственно, и произошло. Половину забравшихся к нам он действительно посбивал пинками в зад и куда придется. Остальные, видя такую перспективу, поспешили слезть вниз сами. Впрочем, до покрытого дымом ущелья они не доползли, а спустились метров на сто и притормозили. Дышать там еще было возможно. Путь наверх им закрывал полковник, а дно ущелья больше напоминало Фермопилы после битвы спартанцев царя Леонида с полчищами Ксеркса.
***
Картинка этого побоища во сне так заворожила меня, что я не заметил, как полковник Ким подошел ко мне и хорошо приложился по корпусу, сбив с ног. Пролетев небольшое расстояние, я со всей дури грохнулся на камни и… проснулся. Натурально проснулся на полу в купе и какое-то время ошалело оглядывался, пытаясь сообразить, где явь, а где мои сны-воспоминания.
Глава 3. Держите себя в руках. Поезд прибывает
Какого черта? Когда это я перебрался в другой вагон? Откуда этот раритет? Почему за окном не подмосковный пейзаж? В окнах поезда медленно вырисовывались знакомые до боли характерные четырехгранные башенки, торчащие над арочной крышей харьковского южного вокзала.
Первое желание - сильно-сильно зажмуриться и резко открыть глаза - ни к каким изменениям не привело. Помотать головой, пошлёпать себя по щекам, сильно ущипнуть за предплечье - без результата. Голос в динамиках радостно объявил, что поезд прибывает в мой родной город. Но как???
Я метнулся к проводнице - купе закрыто, в тамбуре никого. Попутчицы и след простыл. Создалось впечатление, что я в этом вагоне один. Взгляд зацепился за газеты, небрежно закинутые в ящик для прессы. Харьковское “Время” и дата - та самая, которую я надиктовал “матрёшке”: 1 марта 2014 года. Напрасно я трогал газетный лист, проверяя его на прочность, словно он мог под руками растаять. Скосив глаза, увидел остановившийся перрон и опять услышал жизнерадостный голос из вокзального динамика с указанием “годын” и “хвылын”.
Заскрежетали колеса по рельсам, вагоны грохнули сцепками. Прибыл… Мать вашу за ногу… Точнее не скажешь. Хлопнул по карманам, нащупывая мобильник, чертыхнулся, бросаясь обратно в купе - ну конечно же, никаких средств связи, никаких документов. Вообще! Устало опустился на купейный диванчик, откинул голову назад с непреодолимым желанием помассировать виски, как мимо окна летящей, спортивной походкой проскочила моя попутчица в кричащей жёлтой курточке. Жуткого чемодана при ней уже не было, зато на спине болтался кокетливый рюкзачок в виде совы, и эта наглая птица будто ехидно скорчилась и подмигнула своим хищным глазом. Из головы мигом выветрилось изумившее меня место пребывания, но зато моментально сложился пасьянс из потерпевшего и этой мелкой клофелинщицы, фланирующей по перрону с моими документами и средствами связи. “Прибью мерзавку!” - резюмировал я, включая охотничий инстинкт и чувствуя, как вливается в кровь лошадиная доза адреналина.
На перрон я выскочил, вспомнив молодость и десантируясь, как из БТР - без опоры на перила и ступеньки. С непривычки чуть не растянулся на потрескавшемся асфальте, озадачив незнакомого проводника, и бросился вслед за единственным человеком, способным объяснить происходящую со мной чертовщину.
В здание вокзала вбежал, словно за мной гонятся сто чертей, и только там резко притормозил, увидев полицейский патруль. Что я им предъявлю, если привлеку внимание, если остановят такого торопыгу да проверят документы? Паспорт РФ, выданный в 2022 году, и тот пропал…
Знакомый рюкзачок с совой мелькал на противоположном конце вокзала. Сдерживаясь, чтобы не припустить
