не стали. Я молча открыл дверь и вышел в общий коридор, в котором гулял ночной прохладный сквозняк. Услышал, как Саён закрыла за мной дверь на замок, и, почесав голову, сбежал по лестнице вниз. Сом И держался рядом, следуя за мной, точно верный пес.
Я знал, что нравлюсь Саён.
Она, конечно, милая, но не более того. Я воспринимал ее, скорее, как младшую сестренку, с которой можно гулять, играть в настолки и переписываться. Порой меня снедало чувство вины за то, что я не мог ее отшить, – боялся, что тем самым разрушу нашу дружбу. Пускай у меня и были еще друзья, но я дорожил своим окружением, и, о черт, как же это сложно!
– Почему с людьми так сложно, а? – выговорил я в пустоту.
Сом И не издал ни звука.
Мы вышли из жилого комплекса на узкую улочку. Машины тут не ездили, да и люди особо не ходили: место было на самом деле мрачноватым. Несколько тусклых фонарей, да и только. Вдоль соседних домов росли какие-то цветы и кривые кустарники. К железному забору был прикован велосипед, чтобы его не угнали.
Достал под из кармана куртки и задымил, выпуская изо рта облако дыма. На языке чувствовался привкус гари – пора менять испаритель, но денег особо не было. Их всегда не было, но сейчас особенно. После потопа в прошлом месяце я еще не отошел, потому что пришлось докупать кое-какую мебель. Дурацкие дожди.
Свернув пару раз в переулках и пропустив велосипедиста, я уже отчетливо слышал звук колес, сигналок, и в целом город будто ожил. На остановке стояла всего пара человек, и, отойдя от них на расстояние, я продолжал курить незаметнее, проглатывая половину дыма.
Облокотился на кирпичную стену, глядя на меняющуюся вывеску с какой-то улыбающейся женщиной, рекламирующей зубную пасту. Для такой ослепительной улыбки нужно отбелить зубы у стоматолога, потратив сотни тысяч вон, а не эту их пасту использовать.
Неожиданно для всех – и для меня в том числе – женщина на остановке закричала.
Я подавился и зашелся кашлем. Сом И оставался равнодушен.
Присмотревшись, увидел, что к даме в длинном пальто подошла… белая лиса. Да, точно лиса! У собак морды не такие узкие, а для кошки слишком большая. Я растерялся, глядя на то, как лисица обнюхала кричавшую и, поджав острые треугольники ушей, ринулась в тот самый проулок, из которого вышли мы с Сом И. Все произошло так быстро, что, едва опомнившись, я хотел было побежать за лисицей (зачем, Джихо?!), но остановился между двух домов, смотря ей вслед. Тряхнув белым хвостом, лиса скрылась в соседнем переулке, и след ее простыл.
Женщина же чуть не упала от ужаса – кто-то поддерживал ее, пока она пыталась отдышаться. Ее усадили на скамейку, где она что-то бормотала себе под нос.
– Ты видел?! – шепнул я Сом И. – Видел же?! Почему лисы бегают по Сеулу?
Мой угрюмый товарищ невыразительно глянул в ту сторону, куда убежала лиса, но вскоре снова повернулся к дороге в ожидании автобуса. Мне хотелось его стукнуть, но он был больше меня раза в два. Чертыхнувшись, я задымил, уже не скрываясь. Все равно всем было плевать – мне тоже.
В голове вертелся только образ лисы и Сом И. Очевидно, что происходила какая-то чертовщина, потому что я не сошел с ума. Когда Сом И только появился в моей жизни, я думал уже бежать к психиатру, но все оказалось сложнее…
Завод по производству проблем
Я – неудачник.
Жизнь очень любила подкидывать мне множество испытаний и превращать обычные дни в суперплохие. Всю неделю было паршиво (и это еще мягко сказано).
Сперва нас со сменщиками оштрафовали на работе за то, что мы взяли одноразовые стаканчики в кафе, где работали. В тот вечер проводилась дезинфекция, и уйти после смены было нельзя, потому что кто-то должен был закрыть кафе. Мы вытащили наружу стол и стулья, налили себе по любимому напитку в эти гребаные стаканчики и начали смешно позировать: просто хотели поддержать веселую атмосферу, будто не ненавидим эту работу, а менеджер Ким наш прикол совсем не поняла, разозлилась и решила наказать. Вот вам и хи-хи ха-ха.
Затем мы с Хаюн устроили самый настоящий бунт, потому что нас достала утренняя смена. У нас у всех работы было достаточно, но утренники как-то слишком много о себе возомнили. Если они не принимают участия во второстепенной работе (собирать коробочки для десертов, пополнять запасы чая, молока, да чего угодно в целом или носить посуду), то мы тоже. В то утро менеджер Ким устроила мне вынос мозга с самого утра, потому что мы с Хаюн подвели команду. Я так не считал, и мы поругались.
Еще какой-то мужик нассал мне прямо в окно – не самое приятное зрелище. Очень обидно, что я не успел его догнать и дать по морде.
Потом к нам пришел сальный дед, который начал флиртовать с Хаюн, называя ее хорошенькой и сочной. Стоял у витрины, пялился то на нее, то на меня и отпускал тупые шутки. Выгнать его было нельзя: он что-то заказал.
После него были какие-то алкоголики, которые притащили свое бухло. Они пришли прямо за часа два до закрытия и устроили целое застолье. В тот день я еще обучал стажерку и был таким уставшим, что вообще не понимал, как с этим дерьмом разбираться. Благо выгнать их оказалось не так сложно, но осадок, конечно, остался.
Но вот самое отвратительное случилось, когда я возвращался домой. Какой-то идиот чуть не сбил меня – врезался в бок так, что я упал. Еще чуть-чуть – и точно бы задавил! Лишь каким-то чудом я смог избежать даже синяков, не иначе. Мы тогда жутко начали орать друг на друга, после чего он всунул мне деньги в руки, чтобы я не писал на него заяву, и уехал.
И такого говна было слишком много в моей жизни.
* * *
Мне сложно просыпаться по утрам.
Нужно как минимум шесть будильников, звенящих через каждые пять-десять минут, чтобы меня разбудить. Жил я один, а потому не мог никого попросить, чтобы меня растолкали. Вот оно – главное упущение в самостоятельной взрослой жизни, если не считать оплату жилья, продуктов и налоги. В детстве было круче.
Мелодия – сигнал тревоги.
Телефон валялся на полу. Я специально задвинул его под кровать, чтобы было сложнее достать. Это
