тебе будет скучно, – отвечаю шутливо. – Да и ты знаешь, по моему профилю редко кого можно встретить.
– Не говори гоп, мой друг, – Игнатов похлопывает меня по плечу. – Не говори гоп.
– Вот накаркаешь сейчас, – озвучивает свои мысли Хмельницкий.
– Я не суеверный, – отмахиваюсь от него. – Не боись!
– Не суеверный он, – смеется Майоров. Он и Леха Высоцкий тоже подошли к нам. – Ты смотри нам тут, не суеверный ты наш, не каркай. Ладно? Мы-то товарищи очень ранимые. Вон, даже с Хмельницким никто на дежурство не хочет ходить.
Коридор заполняет мужской смех.
Работать в одной команде с такими профессионалами, как эти ребята, самое лучшее, что могло случиться со мной. Но их странный юмор для меня не понятен.
Ладно! По ходу дела все разберем.
– Не кипятись, Миш, – уступаю товарищу.
Я не собираюсь со своим уставом лезть в чужой монастырь, ведь это я пришел к ним в отделение, а не наоборот. Здесь уже устоявшийся коллектив, свои правила и обычаи.
Мне остается только следовать им.
– Понял, – поднимаю на уровень грудной клетки раскрытые ладони. – Вы суеверные. Над вами не буду шутить.
– Уж постарайся, – смеется Саня. – А то живо научим, как Родину любить.
– С нас станется, – вторит ему Миша Майоров. – В течение месяца поставим тебе все дежурства с Саньком.
Парни ржут. А я смотрю на них и не понимаю причины подобного поведения.
Куда я попал?
Если они хотят меня напугать, так не на того напали. Мы ведь неоднократно работали вместе и каждый из них знает, какой я бываю дотошный в операционной. Это ведь просто капец!
Я крайне скрупулезно подхожу к своей работе. У меня на столе зачастую лежат новорожденные дети, которым нужно спасать жизнь.
Там счет идет на минуты, ведь нужно сделать все не только быстро, но и качественно. Крохе потом еще от наркоза отходить и приходить в себя.
Моя специализация такая узкая и редкая, что в городе, по сути, я единственный, кто проводит подобные операции. Да что в городе! В целой стране.
Равных мне нет.
И здесь я не набиваю себе цену, нет. Но работа с клоаками действительно крайне сложная. Ассистировать на подобной операции сможет далеко не каждый специалист.
Тонкостей слишком много. Пациент слишком мал. Время ограниченно и порой, когда ты берешь в руки скальпель и видишь настоящую картину, а не то, что тебе показало МРТ, рентген и УЗИ, твой тщательно разработанный план летит к чертям и ты остаешься с реальной проблемой один на один.
Вот здесь и начинается самое «веселое».
Мы с Майоровым неоднократно работали вместе, Миша много раз приходил ко мне на выручку, как и я к нему. Но если Майоров больше специализируется по «мальчикам», он и Высоцкий профи.
То, что касается девочек, так они почти все у меня.
– Парни, я, конечно, знаю вас давно, – говорю честно. – Но мне кажется, вы меня разводите.
– Разводим, не разводим, – тихо произносит Майоров. – Кто ж знает, – многозначительно говорит.
– Ты главное с ним на дежурство не ходи в одну смену, – предупреждает Кирюха.
– Почему? – интересуюсь. Заинтриговали.
– Да потому что это капец! – в сердцах признается Высоцкий. – Дим, как другу тебе говорю. Не ходи!
– А тут уж как я поставлю, – шутя добавляет Игнатов.
Опять смех.
– Парни! Ну наконец-то я вас нашел! – к нам на всех парах летит Серега Карпов. Он –классный реаниматолог, но не такой крутой, как Санек.
– Что на этот раз случилось? – разворачивается к нему Хмельницкий.
Карпов подходит ближе и молча протягивает ему в руки бланк.
Вокруг повисает тишина.
Чем больше Саня углубляется в содержание документа, тем задумчивее становится. А когда дочитывает практически до конца, то даже присвистывает от удивления.
– Парни, это вам, – вручает бланк Игнатову прямо в руки. – Серый, идем, – говорит своему прямому коллеге. – Нам срочно нужно подготовиться к такому сложному пациенту.
Я заинтригован.
– Идем, Сань, – тут же соглашается Карпов.
Провожаю их взглядом и разворачиваюсь. Парни смотрят исключительно на меня.
– Ну что, Дим, – Кир вручает мне бланк. – Поздравляю тебя с первым пациентом в нашем отделении! – произносит торжественно.
– Пациенткой, – поправляю, одним глазом взглянув на документы.
– Ей и двух часов от роду нет, – отдельно акцентирует внимание на возрасте малышки Высоцкий.
– Работай только с Саньком, – добавляет Кирилл.
– Миш, пойдешь ко мне в ассистенты? – уточняю у Майорова. Вместе мы уж точно со сложным пороком разберемся, да и без его связей по отделениям я как без рук.
– Конечно, – соглашается без проблем. – Кир, не возражаешь?
– Одобряю, – многозначительно произносит и делает характерный жест. – Парни, учтите. Девочка от суррогатной матери.
– Это проблема? – хмурюсь.
– Проблема может быть у родителей малышки, но никак не у нас, – констатирует факт Леша.
Ну да, что есть, то есть.
Суррогатные мамочки, они такие… Выносят всю беременность, родят, отдадут не глядя, получат обещанное вознаграждение и поминай, как звали.
И почему только женщины на это идут? И ладно б не знали, что такое материнство! Но ведь знают же. Первородку ни одна серьезная клиника не пропустит как суррогатную мать.
Глава 3. Дима
– Ну как ты тут? – смотрю на новорожденную, лежащую в кувезе.
– Все в порядке, – вместо нее отвечает Хмельницкий.
– А если подробнее, – задаю крайне волнующий меня вопрос. – По твоим прикидкам, через сколько она сможет дышать сама? Мне ее мать уже все телефоны оборвала, звонит трижды в день и ведь дозванивается.
– Какая настырная тебе досталась мадам, – ухмыляется добродушно. – Даже я далеко не всегда могу прозвониться до вашей ординаторской.
– Ой, ну не начинай, – отмахиваюсь от очередной подколки, которая вот-вот опять полетит от Санька. Вот неймется ему, нет бы поговорить спокойно.
– Дим, ну ты сам понимаешь, колостомия хоть кажется не архисложной операцией, но у атрезийников неправильное отсечение может вызвать просто катастрофические проблемы, – озвучивает суровую правду. – Каждый сантиметр кишечника на счету. Ты уверен, что необходимо было выводить стому?
– Уверен, – твердо киваю. – У меня крайне большие вопросы к свищу, как по мне, он слишком мал, – озвучиваю свои домыслы. – Плюс, МРТ показало свищ в мочевой. Если это шейка, то…
– Все. Стоп, – резко останавливает меня. – Давай не будем продолжать.
– А то накаркаю? – усмехаюсь печально.
– Вот тебе смешно, а мне нет, – говорит со знанием дела Хмельницкий. – Ладно, решил, что нужно было делать колостомию, так решил. Ты – лечащий врач, тебе виднее.
– Сань, ну серьезно, – пытаюсь объяснить другу ход своих мыслей. – Слишком много нюансов и рисков.
– Согласен, – кивает. – Но я все равно считаю, что зря.
– А если бы свищ не справился? – спрашиваю напрямую. – То