связи с Цинь Шихуаном, двух изгнаний моей семьи, всего того, что, как я думаю, есть зерно, из которого вырос я сегодняшний, долгое время оставалась тайной, хранимой в глубине души моих родителей.
«Мы родом из Линшаня, Чудотворных гор[5]», — отвечал отец всякий раз, когда я спрашивал о наших корнях.
И никакого упоминания ни о царстве Цинь, ни тем более о его служении при дворе. «Мы из семьи заводчиков драконов — все, что я могу тебе сказать», — серьезно отвечал он, ставя точку в разговоре.
Через несколько лет родился Ма Сычжу, мой брат. Поначалу я его ненавидел, но со временем он стал моим лучшим другом. Союзником, помогающим справиться с насмешками других детей из Хэфэя, которые безо всяких видимых причин обзывали нас «саньши».
Мне было невдомек, почему нас двоих так прозвали. Я знал, как и все, что саньши — это маленькие человечки, что прячутся в горле у людей и питаются слюной. Ночью они покидают тело, в котором обосновались, и поднимаются к небесному двору, чтобы донести Владыке Небес о грехах хозяина.
Саньши.
Саньши.
Саньши.
Каждый раз, заслышав эту глупую кличку, я мучился сомнениями. Я хотел понять, почему нас так прозвали. Глядя в свое отражение на поверхности озера, я как мог широко открывал рот, пытаясь обнаружить в горле следы этих созданий, но, сколько бы ни старался, так ничего и не находил.
Иногда по вечерам я дожидался, пока Ма Сычжу заснет, и пытался застать саньши ровно в тот момент, когда они будут покидать горло брата. Однако сон всегда одолевал меня прежде, чем я мог стать свидетелем чего-либо.
— Где я могу повстречаться с саньши? — спросил я однажды отца, набравшись смелости.
— С саньши? А зачем ты хочешь с ним увидеться? — вместо ответа он закидывал меня вопросами.
— Я хочу посмотреть, что они из себя представляют.
— Они очень похожи на нас, но размером с муравьиную лапку.
— На кого — на нас? — не унимался я, еще больше запутавшись в этих «нас». Речь о «нас», то есть из нашей семьи или о «нас» в более широком смысле?
— Саньши не отличаются от людей: у них по две руки, ноги, два широко раскрытых глаза и язык, готовый растрепать создателю обо всех наших прегрешениях.
— А они хорошие?
— Ни хорошие, ни плохие. Саньши просто делают свою работу.
— Местные нас с братом обзывают саньши, — признался я отцу с опаской, не зная, как он это воспримет. Однако мысли об этих созданиях терзали меня так долго, что я должен был положить этому конец.
Отец ответил не сразу, сначала он разразился таким хохотом, что слезы выступили у него на глазах.
— Когда я был маленьким… меня тоже… так обзывали… — Только и смог произнести он, давясь от смеха. — Нас кличут саньши… потому что мы малюсенькие, — и новый взрыв хохота накрыл его.
Только и всего: из-за низкого роста нас сравнивали с этими питающимися слюной маленькими созданиями.
Прошли годы, восемь или девять, — достаточно для того, чтобы местные позабыли эту кличку (с одной стороны, потому что много времени утекло, с другой, Ма Сычжу стал выше почти каждого из них). Несмотря на это, я все еще мечтал познакомиться с саньши. Мне хотелось выяснить, действительно ли я один из них. Я постарался узнать о них все, обошел колдунов, волшебников и знатоков Дао. Мне поведали многое об этих духах, но никто так и не смог дать ответ, как же изловить саньши.
Поэтому-то я и решил изобрести собственный способ. На основе мне уже известного, но добавив к нему кое-что для достижения окончательного успеха.
Я решил перво-наперво отыскать грешника, готового пойти со мной на сделку; потом выпить несколько чашек зеленого чая, чтобы побороть сон; после — усыпить грешника, дождаться, пока саньши покажутся у него изо рта, и заманить их в сосуд со слюной самых привлекательных девушек Хэфэя. Если духам нравится слюна, то они получат ее сполна.
Найти грешника было легко: Ма Сычжу.
Грех: закатить пирушку с ежевичным вином (от которого он к тому же и заснет).
Со слюной вышло немного сложнее, но под конец мне удалось получить и ее: целый месяц я должен был в обмен на слюну поставлять свежую рыбу одной семье, — сестрам Ма Вэньцзэ, — как ни странно, одним из самых ярых приверженок обзывательств.
Подумать только, свежая рыба в обмен на четыре ложки слюны!
Чистой воды грабеж!
Тридцать рассветов подряд провел я в своей лодчонке в ожидании клева. Я пожалел об этой нелепой сделке, но когда наконец добыл слюну и вино, все мои страдания остались в прошлом, ведь я был в шаге от поимки саньши.
Наступила назначенная ночь, Ма Сычжу опорожнил несколько бокалов вина. Поначалу пагубного эффекта от опьянения не наступало, но через некоторое время глаза его уменьшились и округлились — о ужас! круглые глаза! Он начал раскачиваться на стуле, словно дерево на ветру, и тут изо рта его посыпались всякие бессвязности. И по тому, как он менее чем за минуту дюжину раз повторил, что очень меня любит, я понял: наконец брат достиг должного опьянения.
Вскоре он свалился, потерпев поражение в схватке со сном. И я начал опрокидывать в себя чашечки зеленого чая, чтобы побороть охватывающую меня сонливость. Я был начеку, в одной руке держал свечу с длинным фитилем, а в другой — сосуд со слюной сестер Ма Вэньцзэ.
Но прошло три или четыре часа — и все впустую. Ни тени саньши. Ни намека на крошечную тень.
Порой я плутал в раздумьях, на которые нас обыкновенно наводит огонь (даже если это робкое пламя свечи). Размышлял, что все это, быть может, — лишь бессмысленная трата времени. И вот, когда я уже собирался прекратить свою охоту, вознамерившись поддаться сну, я заметил, что горло брата начинает странным образом пульсировать. Как бывает, когда мы глотаем что-то, но наоборот: вместо того, чтобы падать вниз, что-то пыталось выбраться наверх.
Рот его слегка приоткрылся.
Я задрожал от волнения. Так, что даже несколько капелек слюны пролились из сосуда прямо на свечу. Пламя дрогнуло несколько раз, напитавшись влагой и угрожая погаснуть.
Казалось, вот-вот комната погрузится в темноту. Но, к счастью, в конце концов победил свет, и, приложив немалые старания, свеча выстояла и вновь осветила меня.
Я наблюдал, как в горле брата нарастает бульканье.
Саньши! Я вот-вот поймаю саньши!
— Помоги мне, Ян Пу! Помоги! — гортанно произнес брат, выныривая из тяжелого сна, в котором пребывал до последнего момента.
— Потерпи немного, вот-вот появятся саньши! — попросил я, радостно поднося сосуд со слюной ему ко рту.
Бульканье
