танго на капоте машины сотрудника школы Прескотт. Мой левый кулак встретился с пахом моего нападающего. Он заворчал, но давление на моей шее не ослабло. В голове я посчитал до восьми, словно находился в середине выступление на бис. Горячий свет, жаждущая, но безликая публика, занавес.
Струна все еще обвила мою шею, въедаясь, заставляя меня истекать кровью. Не думая об этом, мое тело действовало само по себе, предвидя танцевальные движения достойной драки.
Это может быть очень красиво, не так ли? Наблюдать, как двое двигаются вместе, как одно целое? В каких-то случаях они танцуют. В каких-то борются за свои жизни. В любом случае это искусство человеческой формы, искусство движения, и, наконец, кровь.
Моя правая ладонь ударила мужчину по уху, а затем я пнул так сильно, как мог, снова попав в пах. Он упал с машины, и гаррота ослабла. Я попятился, чтобы стянуть ее, кровь заливала мои руки. Я сильно истекал кровью, но моя сонная артерия цела. Пока что. Ненавижу думать, что моя жизнь закончится, как у Дэнни Энсбрука, потонувшем в луже жестоко-красной крови.
Мужчина на земле был одет во все черное, но выглядел так неподозрительно. Всего лишь черные джинсы и черная футболка. Не примечательно. Он брюнет с коричневыми волосами, его глаза были того же света. Я бы не смог выделить его в толпе.
Расс Бауэр, один из силовиков «Банды грандиозных убийств».
Вот, кто это был.
В конце концов, я эрудированный киллер. Я запомнил каждую крупицу информации, которую удалось раздобыть нашей команде. Умение мужчины управляться с гарротой выдали его. И еще его исключительно банальное выражение лица.
Улыбка заиграла на моих губах, когда я обеими руками поднял пистолет, чтобы выстрелить. Признаю, я польщен. Если Максвелл Баррассо послал за мной этого человека, значит должно быть он думает, что я — опасен.
Ему же лучше.
Потому что я очень опасен.
Расс скользнул под машину, двигаясь так быстро, что я не потрудился спустить курок. Я стреляю только тогда, когда могу попасть, боеприпасы сильно ограничены. Вместо этого, я спрыгнул вниз и покрутился, целясь под машину и стреляя в кратчайшее мерцание тени и света.
Тогда-то и появился мой второй нападающий, гораздо менее осторожный монстр, который выглянул из-за угол с пистолетом наготове. Выдохни, Кэл. Я начинаю разочаровываться: моя единственная цель — и я имею ввиду единственную цель — это защитить Хавок. В особенности, Бернадетт. Эти мужчины тратят мое время.
Я потратил одну из своих прекрасных пуль, прострелив голову новоприбывшему. Он упал на асфальт, словно бескостная кукла. К тому моменту, как я повернулся к Рассу, то увидел, как он достает свой пистолет, балансируя на капоте машины.
Слишком поздно.
Мой палец спустил курок прежде, чем он вообще смог прицелиться. Кровь появилась на его руке, отбрасывая пистолет на асфальт к передней шине автомобиля. Он попятился, но был достаточно умен, чтобы использовать движение для того, чтобы спуститься и набросить на меня.
Его рука схватилась за мой пистолет, но я отбросил его как можно дальше, освободил запястье от его хватки и ударил его по лицу с такой силой, что хрустнула кость.
— Какого хрена?! — огрызнулся Расс, очевидно непривыкший иметь дело с кем-то его уровня.
Вот, что делает Хавок таким опасным. Никто не ожидает этого от нас. Никто не видит, что мы идем.
Вот, как мы выиграем эту войну: тихим, но неумолимым нападением в темноте. В конце концов, ядовитый паук может убить взрослого человека один укусом, пока тот спит. Что отличает нас?
Когда на меня напали те мальчики, когда они сломали мне колени и по очереди мочились на меня, я не мог защитить себя так, как того хотел. Все те месяцы, проведенные в кровати, измученные болью или оцепенением от обезболивающих, я держал телефон в руке и смотрел видео. Читал книги. А затем я встал с кровати, и начал имитировать изученное.
Вы будете удивлены, что с вами может сделать маленький личностный рост.
Как я и сказал, образованный монстр. Знание и в самом деле гребенная власть.
А вот тот парень Расс — силовик. Его работа заключается в том, чтобы члены банды шли по струнке, разбираться с врагами и избавляться от информаторов. Он тоже знает свое дело. Так что он скрестил свои лодыжки под моими коленями, чтобы удержать меня на месте, а затем легким, плавным движением, от которого я попробовал кровь, за ломал мне руки за спину.
На минуту у меня так закружилась голова, что я почувствовал, как ее имя застыло на краешке моих губ. Бернадетт. Я буквально бы убил целый мир ради нее. Действуя инстинктивно, я согнул ноги в коленях и использовал свой тяжелый ботинок, чтобы пнуть скрещенные лодыжки Расса. Он заворчал, но на нем тоже были кожаные ботинки, так что у меня не получится сломать ему лодыжки, как я планировал.
Еще один удар, и, хотя бы, мои ноги были освобождены. Моя спина выгнулась, словно я был одержим, и в затылке я слышал насмешливое бормотание детей, играющих в «Золотые ворота». Золотые ворота пропускают не всегда. Первый раз прощается, второй раз воспрещается, А на третий раз не пропустим больше вас…
Одним движением я перевернул Расса, но его ноги все еще обвивали меня. Обоими кулаками я врезал ему по лицу. Кость сместилась, потекла кровь. Он достал нож из-за ремня и жестко и быстро метнул им в мой живот.
Татуированные пальцы обхватили его запястье, буквы Х.А.В.О.К чернилами выведены на моих костяшках. Другой рукой я достал выхватил нож и развернул его так, что он был наведен на его шеи.
— Уилл! — крикнул Расс, и это было единственное предупреждение, которое я получил, прежде чем почувствовал холодок на своей шее.
Был еще один. Кто-то послал за нами кавалерию, не так ли? Даже сложно представить, почему. Но политика не моя сильная сторона. Я лучше буду заставлять людей истекать кровью.
Мое тело завалилось на бок, когда Уилл — еще одно имя, которое я узнал из информации — спрыгнул с крыши. Он не стрелял в меня, потому что, скорее всего, убил бы Расса. Интересно. Немного верности.
Я провел рукой по своей окровавленной губе и улыбнулся.
— Я впечатлен, — сказал я, взял пистолет
