спрятал в отдельную папку и положил в дальний угол сейфа. Кто знает, может, завтра начальство снова передумает и план может опять пригодиться.
Мюллер позвонил Штадлеру и, не играя в оригинальность, повторил слово в слово приказ Гейдриха. Штадлер поручил своим сотрудникам прекратить все оперативные мероприятия по Пайнсу, в числе которых была отменена прослушка телефона Марты.
В итоге «ловкая» интрига Риббентропа ударила бумерангом по Крюгеру, лишив его возможности контролировать телефонные разговоры Марты и фиксировать ее связи. Эта, на первый взгляд, несущественная в других делах деталь была весьма важна в той огромной по значению и последствиям операции, которую проводил Крюгер. Из поля его зрения выпадало поведение фигуры, имевшей центральное значение в успешной реализации всего замысла. Данное обстоятельство означало, что он уже не был полновластным хозяином запланированных действий, а ими начинали управлять неожиданные события и стечение обстоятельств.
Часть VIII
Борьба в разведывательном закулисье
Глава 1
Пайнс ищет Хавемана
Пайнс в минорном настроении сидел в своем кабинете в посольстве, откинувшись на спинку кресла. На столе перед ним лежала шифровка из Вашингтона о необходимости срочно достать вторую часть документа, полученного от Хавемана. Сбоку от нее почти чистый лист бумаги с претенциозным заголовком «План мероприятий», составленный Пайнсом. Радоваться особо было нечему. Все попытки скрытно разыскать Хавемана потерпели фиаско. Звонки к нему на квартиру в разное время ни к чему не привели. Регулярные прогулки около его дома показали, что свет в его окнах не зажигается. В теннисном клубе немец не появлялся. Осторожные расспросы знакомых военных также не дали никаких результатов. Пайнс еще раз скептически просмотрел свой скромный план, в котором остался лишь маленький, внесенный для очистки совести пункт – побеседовать с родственниками Хавемана. Возможно, им хоть что-то известно о нем. Хотя реальных надежд на это разведчик не возлагал. Он помнил замечание Хавемана о том, что отношений со своим неродным братом Лоингером не поддерживает.
Для начала Пайнс решил купить пару книг Лоингера по германской филологии. Это позволило бы предстать перед ученым в качестве иностранца, интересующегося отдельными аспектами его исследований, и завязать обстоятельную беседу. Но, посетив несколько книжных магазинов, разведчик получил один и тот же ответ – никаких книг такого автора в продаже нет. Он никак не ожидал такого поворота событий. Оставалось только обратиться прямо в библиотеку университета, в котором работал Лоингер. Но и здесь его ожидало разочарование. В картотеке не было работ Лоингера. Пришлось обратиться к сотруднице картотечного отдела за разъяснениями. К своему удивлению, Пайнс заметил испуг на лице женщины. Пришлось пустить в ход все свое ковбойское обаяние и неотразимое оружие – плитку настоящего швейцарского шоколада «Линдт». Немцы получали по талонам только эрзац-продукты и охотно принимали такие сокровища, как настоящие кофе и шоколад. Дама несколько смутилась, но шоколад взяла. Затем уже шепотом она рассказала, что Лоингер арестован, а все его книги изъяты. Увидев разочарование обходительного иностранца, сотрудница посоветовала обратиться к дочери Лоингера, у которой могли остаться книги профессора. Любезная дама передала случайно оставшийся у нее телефон Марты.
Слабый огонек надежды на успех побудил в душе Пайнса стремление немедленно действовать. Из телефона-автомата в коридоре библиотеки он набрал номер Марты.
Девушка, свернувшись калачиком в любимом кресле отца, читала книжку о похождениях карибских пиратов. В тишине пропитанной одиночеством квартиры как колокол на кирхе глухо бухали настенные часы. В такт их безжалостной поступи в ее голове повторялась одна и та же мысль: что же делать дальше? Надо было искать какую-то работу. Сидеть вечно на шее у дяди Арнима она не могла. Но после ареста отца кто ее возьмет?
Из этих тягостных размышлений вывел телефонный звонок. Веселый мужской голос со смешным иностранным акцентом поинтересовался, может ли он купить некоторые книги профессора Лоингера. Учитывая крайне скупой бюджет, такое предложение было весьма кстати. Иностранец пригласил девушку обсудить детали в кафе «Аида» недалеко от Берлинской оперы. Марта бывала в этом кафе с отцом после спектаклей, и ей захотелось вновь посидеть в нем.
– Но как я вас узнаю? – спросила она.
Незнакомец рассмеялся:
– Вы узнаете меня без труда. Как только вы увидите самого рыжего человека с газетой «Нью-Йорк таймс», знайте, что это я и есть.
В кафе она сразу заметила рыжеволосого увальня с газетой «Нью-Йорк таймс» и направилась к нему. Это был явно американец. Клетчатый пиджак чуть ярче привычного для берлинцев нейтрального цвета. Брюки немного коротковаты. На лице несмываемая голливудская улыбка. Парень казался в целом симпатичным, если не считать тяжелого квадратного подбородка. Иностранец представился как сотрудник американского посольства Роберт Пайнс, «можно просто Боб». Отвечал он за скучные экономические вопросы, но для души увлекался работами по германской филологии. Мечтал написать об этом научную работу.
«Судя по бойкому характеру, вряд ли у него хватит терпения осуществить эту мечту», – подумала Марта.
Боб тем временем перешел на комплименты:
– Ожидая тебя, я рассчитывал, что увижу эдакую сухопарую даму в больших роговых очках, а вместо этого встретил чудную привлекательную девушку.
Марту немного покоробило фамильярное обращение на «ты».
– Мы не настолько знакомы, чтобы перейти на «ты», – заметила она.
Боб удивленно уставился на нее, а затем, видимо, поняв что-то, рассмеялся:
– Я все время наступаю на одни и те же грабли. У вас в немецком языке требуется строго различать местоимения «ты» и «вы». У нас, американцев, нет такого различия. И «ты», и «вы» обозначается одним словом. Говоря по-немецки, я часто об этом забываю. Так что прошу меня простить.
Марта смягчилась и предложила перейти на английский. Ей захотелось воспользоваться представившимся случаем и попрактиковаться в языке. Однако после первых ее фраз улыбка с лица Боба исчезла. Девушка заволновалась:
– Я говорю с ошибками. Вы меня не понимаете?
– Вы, наверно, учили язык по оксфордским учебникам? – спросил Пайнс.
Марта подтвердила.
– Таким языком леди обычно разговаривает с прислугой, – заметил он. – Если вы так будете общаться с продавцом в американском магазине, на вас обидятся и спросят: «Мэм чем-то недовольна?»
Теперь пришла очередь смущаться Марте.
– Поверьте, я не хотела вас обидеть. Просто по-другому я не умею.
– Это пустяки, – снова улыбнулся Боб. – Пообщавшись со мною, вы этому легко научитесь.
Он поинтересовался книгами, которые девушка принесла, и приобрел их, не торгуясь. Затем беседа плавно перетекла на жизнь в Берлине. Боб логично спросил, чем Марта занимается, работает или учится. Молодой девушке надоело одиночество, хотелось с кем-то поделиться своими переживаниями, и она рассказала о своих злоключениях. Американец оказался очень
