речь отличалась от мягкой южноанглийской. – Остался всего один страх. Не разочаруй меня.
Мэдди копнула поглубже и сперва заколебалась, уж слишком простой и неприкрытой показалась пришедшая в голову мысль, а потом искренне призналась:
– Подвести людей.
Подруга не закатила глаза, не засмеялась. Она слушала, перемешивая теплый крем с печеными яблоками, и не смотрела на Мэдди.
– Не сделать как следует свою работу, – стала объяснять та. – Не оправдать ожиданий.
– Немного похоже на мой страх кого-нибудь убить, – сказала Королевна, – но не настолько конкретно.
– Убийство тоже может попасть под страх не оправдать ожиданий, – проговорила Мэдди.
– Может. – Королевна стала очень серьезной. – Только если не оказываешь этим человеку услугу. Иначе, наоборот, подведешь его, если не убьешь. Иногда сам человек просто не может решиться. У моего двоюродного деда был жуткий рак горла, дед два раза ездил в Америку на операцию, но опухоль снова вырастала, и в конце концов он попросил жену убить его, и она это сделала. Ей не предъявили обвинений, оформили как несчастный случай с огнестрельным оружием, но можешь мне поверить: она была бабушкиной сестрой, и мы все знаем правду.
– Как это ужасно, – с чувством сказала Мэдди. – Ужасно для нее. Но ты права: если в такой ситуации не заставить себя, придется потом жить с осознанием собственного эгоизма. Да, я до смерти боюсь таких вещей.
Вернулась жена фермера с заплаткой на камеру и ведром воды, чтобы искать прокол. Мэдди тут же опустила светомаскировочные шторы на свою чистую ранимую душу и отправилась разбираться с колесом. Королевна осталась в кухне, задумчиво подбирая оловянной ложкой последние остатки теплого крема на тарелке.
Через полчаса, когда девушки вернулись с велосипедами на тонущую в грязи подъездную дорожку фермы, а потом и на шоссе, Королевна заметила:
– Похоже, Бог помогает немецким шпионкам, если они говорят с шотландским акцентом. Фермерша нарисовала мне карту. Думаю, теперь у меня получится найти паб.
– Держи свою шпильку, – сказала Мэдди, протягивая подруге тонкий стальной шип. – В следующий раз, когда захочешь проколоть кому-нибудь колесо, постарайся избавиться от улик.
Королевна издала легкомысленный, заразительный смешок – как жемчужинку уронила.
– Ты меня поймала. Я слишком глубоко засунула шпильку и не смогла незаметно вытащить. Не злись! Это же просто игра.
– Больно хорошо ты играешь, – резко бросила Мэдди.
– Зато ты получила горячую пищу, ведь правда? Ладно тебе, пока мы доберемся до бара, он снова откроется, но мы не сможем задержаться надолго, мне ведь на дежурство к одиннадцати, а перед этим хотелось бы вздремнуть. Но сперва ты выпьешь виски, заслужила. Я угощаю.
– Не уверена, что нацистские шпионки пьют.
– Эта пьет.
Дождь так и шел, пока они спускались по крутому склону утеса к заливу. Дорога была скользкой, и девушки ехали осторожно, то и дело нажимая на тормоза. На огневых позициях мокли кучки жалких солдат, они махали и кричали, когда подруги проезжали мимо, визжа на крутизне тормозными колодками. «Зеленый человек» был открыт. За столиком в эркере сидел командир эскадрильи с Мейдсенда, сухопарый и измученный, в обществе близорукого штатского типа в хорошем твидовом костюме. Остальные посетители собрались вокруг стойки бара.
Королевна немедленно устремилась к камину, где плясало веселое пламя, и опустилась на колени, потирая руки.
Командир эскадрильи Крейтон поприветствовал девушек так тепло и радушно, что его невозможно было игнорировать:
– Какая удача! Дамы, присоединяйтесь к нам. – Он встал и отвесил легкий церемонный поклон, сделав жест в сторону стульев. Королевна привыкла к таким вещам и потому чувствовала себя как рыба в воде, принимая знаки внимания от старших по рангу офицеров: она встала и позволила взять у нее пальто. Мэдди же смутилась.
– Эта довольно миниатюрная и мокрая барышня, – сказал командир эскадрильи штатскому, – и есть та самая героиня, о которой я вам рассказывал. Которая говорит по-немецки. А вторая – диспетчер Бродатт, которая приняла сигнал с подбитого «мессершмитта» и провела его на посадку. Присоединяйтесь же, дамы, прошу вас!
– Диспетчер Бродатт на самом деле еще и летчица, – заявила Королевна.
– Летчица!
– Не в данный момент, – возразила Мэдди, раскрасневшись и ежась от неловкости. – Мне бы хотелось вступить в ВСВТ, Вспомогательную службу воздушного транспорта, когда туда снова будут набирать женщин. У меня лицензия гражданской авиации. Моя инструктор вступила во Вспомогательную службу в январе этого года.
– До чего удивительно! – воскликнул близорукий джентльмен и уставился на Мэдди сквозь очки с линзами в добрых полдюйма толщиной. Он был старше командира эскадрильи, достаточно немолодой, чтобы, вполне вероятно, получить отказ при попытке вступить в армию. Королевна обменялась с ним рукопожатиями и серьезно сказала:
– А вы, должно быть, мой связной.
Брови близорукого поднялись так высоко, что чуть не скрылись под волосами.
– Связной?
Мэдди яростно буркнула:
– Не обращайте на нее внимания, это она так с ума сходит. Все утро играла в дурацкие игры…
Все уселись.
– Она сама предложила, – отметила Королевна. – Я про дурацкие игры.
– Да, предложила, но только потому, что ты совершенно неспособна найти дорогу куда бы то ни было. Я посоветовала ей притвориться…
– «Неосторожные слова могут стоить жизней», – перебила Королевна.
– …Шпионкой. – Мэдди даже не добавила ни одного уничижительного определения. – Как будто ее сбросили с парашютом и она должна добраться до паба «Зеленый человек».
– Это не просто какая-то там игра! – воскликнул господин в твидовом костюме и толстых очках. – Это самая настоящая Большая игра[17]. Вы читали «Ким»? Вам нравится Киплинг?
– Вот уж не знаю, шалунишка вы этакий, Киплингом я никогда не страдала, – язвительно ответила Королевна, и джентльмен в штатском издал довольный смешок. Королевна кротко добавила: – Конечно, я читала Киплинга в детстве. А теперь предпочитаю Оруэлла.
– Учились в университете?
Они установили, что Королевна и жена джентльмена ходили в один колледж, даром что с интервалом в двадцать лет, и перекинулись несколькими цитатами из немецкой литературы. Эти двое определенно были сделаны из одного материала: одинаково начитанные, благовоспитанные и помешанные.
– Чем предпочитаете травиться? – радушно спросил Королевну любитель Киплинга. – Какой напиток оказывает на вас живительное воздействие? Я слышу в вашем говоре шотландские нотки, ведь верно? Вы знаете еще какие-то языки, кроме немецкого?
– Прямо сейчас я предпочитаю кофе, мне скоро на дежурство; да, верно; et oui, je suis courante en français aussi[18]. Мои бабушка и няня родом из Ормэ, это рядом с Пуатье. Еще я могу изобразить недурную пародию на абердинский диалект и арго жестянщиков, но сойти среди них за свою у меня не получается: их нелегко одурачить.
– Диалект и арго жестянщиков! – Бедолага в штатском так расхохотался, что ему пришлось снять очки и протереть стекла шелковым носовым
