челюсти так сильно, что заныли зубы. Этот ублюдок, который посмел причинить ей боль, не уйдёт от меня. Я найду его и медленно, с наслаждением буду пытать его, наслаждаясь каждым его криком. Никто не смеет трогать то, что принадлежит мне.
Потому что я не могу потерять ещё одну девушку, под моей ответственностью… только не снова. Образы прошлого, которые я так пытался забыть, вновь встали перед глазами, отравляя меня изнутри. Я не переживу, если с Настей что-то случится.
ВОСПОМИНАНИЕ. Десять лет назад.
Сырой воздух подвала, пропитанный затхлой плесенью, страхом и тошнотворной смесью грязи и спермы, сдавливал горло, словно удавка. Желудок скручивало от тошноты, но я не мог оторвать взгляда от кошмара, разворачивающегося перед глазами. Боже, сколько же здесь крови… Она была повсюду. На каменных стенах, потемневших от времени и ужаса. На грязном полу, залитом мерцающим в свете тусклой лампочки. На рваном матрасе в углу, который служил ложем для немыслимых страданий и унижений.
Крики, стоны, мольбы о пощаде, звериный рык похоти – все эти звуки сливались в один нескончаемый поток боли, от которого раскалывалась голова. Я так и не смог понять, что из этого было реальностью, а что – кошмарным сном. Словно попал в ад Данте, только вместо девяти кругов – один, мой собственный.
Я стиснул зубы, стараясь унять дрожь. Меня, Доменико Моррети, будущего Дона Коза Ностры, человека, перед которым трепетали даже самые отмороженные ублюдки, провели, как мальчишку. Сыграли на моих чувствах, как на дешёвой скрипке. Хуже всего было то, что я не мог заставить себя ненавидеть ту, из-за которой оказался в этой ситуации. Я любил Софию до безумия, до ломки в груди. Планировал сделать ей предложение, уже представлял, как надену кольцо на её тонкий палец…
Но мой чёртов папаша решил иначе. Вколол мне снотворное и запер в этом аду. Очнувшись, я обнаружил себя прикованным к стене, а перед глазами разворачивалось самое отвратительное зрелище в моей жизни. София, моя любимая девушка, сосала член одного из наших солдат. Её прекрасное тело, которое я так любил ласкать, было покрыто синяками и ссадинами. Она плакала, но продолжала давиться и даже не пыталась вырваться.
В течение нескольких дней я был вынужден наблюдать, как мою женщину накачивают наркотиками и насилуют снова и снова, а она стонет не от боли, а от извращённого удовольствия! Сейчас Софи лежит на матрасе, вся в крови и сперме, с закрытыми глазами. Её грудь тяжело вздымается, а с её губ срываются когда-то любимые мной звуки.
Я понимаю, что она заслужила наказание, в этом не было сомнений. Но сердце… отказывалось верить в предательство. Неужели все её ласки, слова о любви были лишь фарсом, уловкой опытной лгуньи? Я видел доказательства собственными глазами, но разум цеплялся за призрачную надежду, словно утопающий за соломинку. И как бы я ни был зол на Софию, я не могу убить её, как того требует отец. У меня всегда были границы, и поднять руку на женщину, была одна из них. Поэтому я вынужден наблюдать, как двое мужчин одновременно насилуют мою женщину после того, как это сделали ещё трое.
– Посмотри на неё, Доменико. – раздался рядом голос отца, и я почувствовал на своей шее его горячее, пахнущее табаком дыхание. – Посмотри, что бывает с женщинами, которые осмеливаются предавать семью Моррети.
Я сжал зубы, чувствуя, как ярость и отчаяние пожирают меня изнутри.
– Она чёртов агент ФБР и собиралась усадить нас за решётку. – продолжил он, и в его голосе послышались стальные нотки. – И пока ты, как последний дурак, бегал в поисках обручального кольца, она трахала своего настоящего мужа! Тоже, кстати, федерала!
Сжав кулаки, я с ненавистью посмотрел на отца.
– Ты всё равно не имел права наказывать её! Это я должен был разобраться…
Не успел я договорить, как в живот прилетел сокрушительный удар, от которого я согнулся пополам задыхаясь. Отец схватил меня за волосы, заставляя поднять голову.
– Заткнись, щенок! Я тебя воспитывал не для того, чтобы ты был грёбаной тряпкой! – прорычал он, сжимая мои волосы в кулаке. – Эта шлюха использовала тебя, обвела вокруг пальца и заплатит за это!
Его хватка ослабла, и я, теряя равновесие, рухнул на колени, тяжело дыша. Отец подошёл к Софи и резко дёрнул её вверх за волосы, заставляя поднять голову.
– Ну что, сучка, готова к следующему раунду? – ухмыльнулся он, многозначительно обхватив свой член поверх брюк.
– Отец, не надо! – прохрипел я, пытаясь подняться на ноги. – Оставь её в покое! Прекрати всё это дерьмо!
Он лишь презрительно усмехнулся в ответ, и его лицо, изборождённое морщинами, казалось, в этом мрачном полумраке маской самого дьявола.
– Она грёбаная предательница и с удовольствием трахается у тебя на глазах, а ты ещё смеешь просить за неё? – его голос был похож на шипение змеи. – Ты грёбаный слабак, как и твой брат! Какая-то чёртова киска лишила тебя рассудка! Доменико, ты не достоин занять место во главе нашей организации!
– Нет… – единственное, что я смог выдавить из себя, чувствуя, как меня накрывает волна тошноты. Не только от вида крови и грязи, но и от слов отца. Неужели он прав? Я действительно настолько слаб, что не мог убить человека, который предал меня?
София застонала. Её голова безвольно болталась, на шее алел багровый след от его пальцев.
– Посмотри на меня! – прорычал отец, вновь заставляя её поднять голову. – Это из-за тебя мой сын превратился в размазню!
– Нет… – прошептала она, с трудом шевеля губами. – Это не так… Я…
Её слова прервал жестокий, звонкий удар, который отец нанёс ей прямо в лицо. Из разбитых губ Софии хлынула кровь, оставляя багровые пятна на её бледном лице.
Я вскочил, бросился к ним, но железные цепи, крепко связывающие меня, не дали мне сделать и шага, и я снова рухнул на колени.
– Остановись! – закричал я, чувствуя, как в груди что-то надламывается. – Я сделаю, всё, что ты хочешь, но прекрати!
Но он лишь зловеще рассмеялся, стягивая с себя ремень.
– Я её трахну, а ты будешь смотреть и наблюдать каждую секунду, пока твоя грёбаная шлюха принимает мой член и кончает на нём! И попробуй, блядь, отстраниться хоть на мгновение, ты очень пожалеешь об этом!
Если бы я только знал, что отец не остановится на
