Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
был сообщником…
Михоси, пока эспрессо лился в чашку, обернулась на сестру и кивнула головой.
– Поскольку камера крупным планом снимает стол, если убрать Хану из кадра, то все, что мы увидим, это будут три затылка дегустаторов. Если вновь запустить запись перед появлением в кадре Ханы, то никто не заметит пропущенных двадцати-тридцати секунд, если не всматриваться внимательно. Если оператор был в курсе замысла, то становится понятно, почему камера стоит под таким углом, что содержимое чашки не видно.
А ведь я, когда смотрел видео, тоже чувствовал, что запись напоминает стоп-кадр. Это и был ключ к разгадке этой тайны.
– Значит, это все же Ёко… Я ей этого не прощу. Наверное, она еще в школе, поймаю и все узнаю у нее…
Хана стала мрачной, как грозовая туча накануне удара молнии. Она схватила камеру и уже собиралась убежать.
– Стой! – остановила ее Михоси.
Будто острая молния поразила Хану в спину, и она замерла на месте.
– Я еще не закончила!
5
– Почему? Раз уже ясно, кто и как это сделал, о чем можно еще говорить?
Хана обернулась и развела руки в разные стороны, но в этом жесте было какое-то отчаяние.
– Эта версия пока неубедительна. Михоси так и не ответила на мой вопрос, почему тогда никто из присутствующих не остановил Ёко-сан, – сказала Мисора, с чем я тоже согласился и добавил:
– Михоси-сан только что спрашивала про имена Коянэ и Ёко. Мы пока ничего не услышали об этом.
Бариста посмотрела на нас, словно подтверждая наши слова, и, подливая молока, снова спросила Хану:
– Почему ты злишься на Ёко?
– Сэнсэй, о чем вы говорите? Как я могу не злиться, если она испортила латте-арт, над которым я так долго тренировалась?
– Я не про это. Я спрашиваю о причине вашей ссоры, когда ты узнала о ее отношениях с Коянэ.
– Так она ведь знала, что он мне всегда нравился, но все равно стала с ним встречаться. Как она могла?!
– Но ведь Коянэ-кун сам ее выбрал. Разве у тебя есть право ее в этом обвинять? Разве я не права?
– Послушай, Михоси, не стоит так говорить, – попыталась сдержать ее Мисора, но Михоси продолжила:
– Потому что я сержусь. Послушай. Та версия, о которой я только что говорила… она невозможна без общей поддержки всех, кто там был… по крайней мере без их молчания. Почему все остальные молча разрешили испортить работу своего товарища по клубу? Единственное объяснение заключается в том, что они заранее знали, что ты что-то тайно задумала…
– Я просто хотела доделать латте-арт…
Хана, будто бы чего-то боясь, не смогла договорить фразу до конца.
Не обращая внимания на ее слова, Михоси начала делать «свободную заливку» на чашке.
– Судя по видео, ты вернулась к столу с бамбуковой шпажкой и сначала взяла чашку, стоящую посередине, ту, на которой изображено латте-арт в виде сердца. Почему? Рисунок с котом нужно было делать на третьей крайней чашке. Сердечко уже было сделано, ничего больше рисовать в этой чашке не надо было.
– Я просто увидела, что латте-арт был испорчен.
– Нет! – резко сказала бариста и взяла в руки металлическую палочку. – Это же видно на записи. Ты сначала взяла чашку, а потом переменилась в лице. Ты собиралась еще что-то нарисовать на чашке с сердечком, взяла чашку в руки и только потом поняла, что латте-арт испорчен. Так что же ты собиралась нарисовать? Думаю, вот это.
Михоси показала на чашку в руке.
Мы все ахнули, увидев рисунок.
Линия, похожая на молнию, проходила по центру молочного сердца, разрывая его пополам.
– Видимо, три рисунка – «лист», «кот» и «разбитое сердце» – символизировали Ёко, в имени которой иероглиф «лист», Коянэ Кодзи, чье имя созвучно со словом «котёнок», «коянэко». Поместив разбитое сердце между ними, ты хотела осудить Ёко перед всем вашим клубом. Но ведь она ни в чем не виновата.
Выходит, что это молочное сердце должно было быть разбито. Это собиралась сделать сама Хана.
Хана молча кусала нижнюю губу.
– Возможно, ты сама проболталась о собственной задумке, отчего это стало известно всем. Или же Ёко-сан и остальные сами догадались, что ты не из тех, кто чистосердечно поздравит парочку и подарит сердечко, поэтому заранее раскрыли твой план. Я не знаю, что там произошло. Но одно могу сказать точно…
Я столько раз слышал ее голос. Но в этот раз я впервые услышал, как она сердится от всего сердца. Этим непривычно чужим голосом она сказала Хане:
– Я не для этого учила тебя латте-арту.
Хана поникла, и я вспомнил: когда она была здесь впервые и поклонилась, она была похожа на ландыш. А ведь ландыш – это ядовитое растение.
Все присутствующие испытывали разные эмоции, при этом сохраняли молчание. Но все же один человек медленно подошел к девочке и дружески похлопал по плечу.
– Вот, возьми. Пойдешь в школу и извинишься перед всеми. Я думаю, что тебя простят.
С этими словами Мокава протянул ей небольшую бумажную коробку в форме домика с остроконечной крышей. Хана открыла коробку.
Внутри лежал яблочный пирог, приготовленный Мокавой.
– А почему здесь всего два куска? – Хана посмотрела на старика красными от слез глазами.
– Говорится же в поговорке о друзьях: «они едят из одной печи». Скажи ей, что вы товарищи, которые буквально едят из одной печи. Съедите вдвоем этот яблочный пирог и помиритесь.
Взгляд Мокавы из-под насупленных бровей был направлен прямо на девушку.
Хана осторожно засунула руку в бумажную коробку. Вдруг она схватила кусок яблочного пирога и изо всех сил вгрызлась в него.
От неожиданности все потеряли дар речи. Откусив еще два или три кусочка, девушка вдруг замерла.
Осталось не больше половины пирога, и на него упала капля.
– Он такой кисло-сладкий… Почему он такой кисло-сладкий?
Уткнувшись лицом в грудь старика, Хана разрыдалась. Это было похоже на раскаты грома, оброненные уходящей грозой. Она поняла, что ее любви не суждено сбыться, и, возможно, в этот момент в ее сердце разразилась буря.
Когда Хана ушла из кофейни, на улице уже опускались сумерки.
– Вы были очень строгой, честно говоря. Я даже напугался, – играя с Шарлем, сказал я с примирительной интонацией, чтобы она не подумала, будто я ее в чем-то обвиняю.
Закончив мыть чашки, она немного грустно улыбнулась.
– Я понимаю, как ей было тяжело отказаться от неразделенной любви и хотелось сорваться на сопернице. Но бывают же моменты, когда нужно просто остановиться, ведь другого варианта нет. Тогда бывает полезно, если тебе кто-то об этом строго скажет.
Она сказала, что понимает? Неужели и самой Михоси когда-то пришлось отказаться от неразделенных чувств?
– Мне она показалась целеустремленной и хорошей девушкой. Эх, трудно все же разобраться в девушках.
Я почесал подбородок Шарля. Шарль – самец, у него и имя мужское, и, наверное, он тоже, как и я, не разбирается в девушках.
– Вы помните, Аояма-сан? Хана сказала, что приготовить пасту каждый может, когда поссорилась с Ёко-сан. Судя по ее словам – «как правило, все готовят что-то простое типа пасты», – были и другие участники, которые на выступлении готовили пасту. Даже несмотря на то, что она была расстроена, выходит, это было довольно бесцеремонное заявление.
– Хм, это правда.
– Возможно, это всего лишь мои домыслы. Но когда я услышала эту фразу, мне это сразу же пришло в голову. Может, у нее и с остальными участниками кулинарного клуба были напряженные отношения?
Михоси говорила на удивление бесстрастно, как будто не желая вкладывать в слова лишние эмоции. Благодаря этому чувствуешь, как ни странно, что она улавливает множество мелких нюансов в чувствах остальных. Без этого она бы вряд ли додумалась, что остальные члены клуба были соучастниками. Хотя больше всего на свете Михоси не любила думать о людях с предубеждением.
У Мисоры в речи была такая же бесстрастность, хотя, вероятно, она делала это не сознательно, просто это было частью характера.
– Я с самого начала почувствовала, что с этой девчонкой что-то не так, – сказала Мисора.
– Разве она сказала тебе что-то неприятное?
– Нет. Но было видно, что она не любит проигрывать. Она говорила, что сделает все, чтобы тот, кто ей нравился, обратил на нее внимание. Мне такой напор не по душе. Именно поэтому, когда Михоси рассказала всю историю до конца, мне она показалась убедительной.
Не обращать внимания на то, что можешь ранить
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
