Большом театре она достигла карьерных высот и сегодня продолжает служить в качестве помощника главного дирижера — художественного руководителя оперы.
«Игрок». Полина. 1974 год. Фото Анатолия Гаранина.
Из разговора с Маквалой Касрашвили:
— Помню, когда Ростроповичу официально запретили выезжать за границу. Большой театр отправлялся на гастроли в Вену, а его не собирались выпускать. Но в гастрольной программе была заявлена опера Прокофьева «Война и мир» — дирижировал этим спектаклем только Мстислав Леопольдович, и поэтому его вынуждены были отпустить. В Вене был такой ажиотаж, потому что все, в том числе и многочисленная пресса, узнали, что Ростропович все-таки будет дирижировать. В этот день я пела партию Наташи Ростовой. Это же коронная партия Галины Павловны. И вот наступает день венской премьеры, несколько минут до начала спектакля. Зал, естественно, ждет выхода дирижера. Обычно в этот момент дают свет в оркестровой яме. Но Ростропович вышел в абсолютной темноте — зал был в недоумении. И он начал дирижировать в темноте.
Детский альбом Вадима Верника о Большом театре.
Юрий Башмет. 2024 год. Фото Вадима Верника.
Из разговора с Юрием Башметом:
— Краски все больше сгущались. Ростропович был на острие нервного напряжения. Поэтому любая высказанная фраза могла его ранить. Допустим, я помню, как во время репетиции Мстислав Леопольдович говорит: «Ну а сейчас повторим, старички, вот этот…» Вдруг встает духовик, обрывая его буквально на полуфразе: «Время репетиции вышло» — и показывает на часы. Это была просто трагедия. Ростропович ничего не ответил. Но на его лице читалась такая боль… К моменту отъезда у него не осталось уже никакой защиты.
На отъезде настояла Вишневская. В мае 1974 года Ростропович уезжал с одним чемоданом, где были его фотографии с Прокофьевым, шесть рубашек и несколько партитур, с виолончелью и собакой Кузей. Он уезжал без контракта, без денег в Лондон к друзьям, которые согласились его приютить. Вскоре туда добралась Галина с детьми. Официально они значились в зарубежной командировке сроком на два года.
Из разговора с Наталией Шаховской:
— Перед отъездом Ростропович был в очень тяжелом состоянии, но мы все, окружающие, тоже были в настолько тяжелом состоянии, что, знаете, очень трудно вспоминать этот момент. Единственная, кого в аэропорту пустили попрощаться с Мстиславом Леопольдовичем на финише, — это Галина Павловна. Я помню, она вернулась к нам, остальным провожающим, в очень нервном состоянии. В рубашке или в пижаме она вынесла все его медали и ордена, которые не разрешили вывозить. Вот так прямо завернутые в пижаме, я уже не помню, или в рубашке. Я никогда не забуду этот стеклянный переход в старом Шереметьево и Ростроповича, уходящего по проходу с виолончелью, а в другой руке у него была собака Кузя. И тогда я внутренне чувствовала, что мы его потеряли. Потеряли навсегда.
Вскоре Галина Вишневская покинула Большой театр.
— Это ведь был вынужденный уход, — отмечаю я в разговоре с Борисом Покровским.
— Знаете, тут я с вами не очень согласен. Хотя я знаю, что она ушла под влиянием обстоятельств. Но тут надо знать: это она ушла. Это ей надо было уйти. То есть это ее план, ее расчет, очень умный и точный. Ей надо было уйти из театра во имя мужа. И она это сделала. Она, если хотите, принесла себя в жертву. И она поступила правильно. Каждый из нас знал, для чего она это сделала и как сделала. Поэтому каждый из нас ее мог только благословить.
Вишневская и Ростропович гастролировали по всему миру.
В США маэстро возглавил симфонический оркестр и вскоре вывел его в число лучших оркестров Америки.
Мстислав Ростропович и Галина Вишневская. Фото Мэри Эванс.
15 марта 1978 года Мстислав Ростропович и Галина Вишневская были лишены советского гражданства и государственных наград.
На следующий день в газете «Известия» появилась статья «Идеологические перерожденцы». Там был такой текст: «Выехавшие в зарубежную поездку М. Л. Ростропович и Г. П. Вишневская, не проявляя желания возвратиться в Советский Союз, вели антипатриотическую деятельность, порочили советский общественный строй, звание гражданина СССР. Они систематически оказывали материальную помощь подрывным антисоветским центрам и другим враждебным Советскому Союзу организациям за рубежом. В 1976–1977 годах они дали, например, несколько концертов, денежные сборы от которых пошли в пользу белоэмигрантских организаций», — ну и дальше в том же духе.
Обосновалась чета в Париже. Вишневская и Ростропович купили квартиру на авеню Жоржа Манделя, недалеко от Эйфелевой башни.
Из разговора с Наталией Шаховской:
— Конечно, Ростроповича с распростертыми объятиями принимал весь музыкальный мир. Это ясно. Но ведь не так просто было после нашего Госконцерта, после наших планов погрузиться в эту атмосферу совершенно других взаимоотношений, непонимания казуистики контрактов. Я помню, Мстислав Леопольдович рассказывал о неполадках с импресарио. Его начали там обманывать. Ведь еще нужно было как-то почувствовать этот мир.
— С какими проблемами вы столкнулись на Западе? — спросил я Галину Вишневскую.
— Вы знаете, ведь мы артисты. Мало того, что артисты, — музыканты. Поэтому у нас другое дело, чем, допустим, даже у артистов драмы. В конце концов все устраивается, но это трудно. Трудно без языка оказаться выброшенным из жизни, особенно в возрасте, к пятидесяти годам: в общем-то, не старый человек, а в то же время он уже как будто на новом месте никому не нужен. Но, повторяю, артист — это все по-другому. Были трудности. Надо было просто очень много работать.
— И вы, и Мстислав Леопольдович познали огромный успех в России и на Западе. Но критерии успеха, пути к нему наверняка различны.
— Безусловно. В России очень хорошему актеру могли перекрыть кислород, если того желала советская власть. На Западе такое невозможно. Но я вам скажу одно: начинать карьеру легче в России. Так было раньше, но, думаю, и сейчас то же самое. В России — государственные театры, постоянные труппы, очень много театров, пусть даже и плохих, но все-таки для актера есть место, где он может заявить о себе. Он может выйти на сцену, а дальше — судите, насколько он хорош или плох.
Я прожила на Западе много лет, но до сих пор не знаю, как молодые певцы начинают там карьеру. Я даю мастер-классы, у меня есть студенты с хорошими голосами. Но я не могу понять, что молодым певцам нужно сделать для того, чтобы на них первый
