как оказалось, крещение господне тоже работает.
— А откуда он тут взялся? — вступил в разговор другой охотник.
— Да с ярмарки, — за Архипа ответил другой охотник. — Они на Купалу приезжали, помнишь? Там были цыгане, я видел. Правда, этого не запомнил.
Колдун согласно кивнул.
— Думается мне, что цыганенок увидел пасечникову дочку, и сразу заболел ей. Цыгане ребята горячие, страстные, — Архип грустно вздохнул и закрыл мальчишке остекленевшие в смерти глаза. — Так как они любить никто не умеет. Отбился от своих тут остался. Сидел в кустах, следил за ней, может, умыкнуть хотел, у них ведь издавна так принято.
— А дух? Духа злого где взял?
— А вот это, Даниил, я и сам хотел бы знать. Ежели в б в округе кто-то такой сильный был, мы б все давно знали. По кровавому следу, хотя б.
— Господи Иисусе, Архип, Святой отец, — дрожащим голосом позвал один из мужиков, отошедший в сторону истерзанной жертвы мяцкая, на которую остальные по молчаливому уговору старались даже не смотреть. Слишком уж жутким было зрелище. — А девка-то, спаси ее Господь, жива.
Архип шел к дереву, в корнях которой выродок, управлявший телом цыганенка смастерил себе ложе, со страхом, какого не помнил за собой уже давно. Тело девушки было изуродовано и истерзано до невозможности- губ и левой щели просто не существовало, сквозь чудовищные раны можно было рассмотреть зубы и останки вырванного с корнем языка, левый глаз вытек, горло и плечи напоминали сплошное месиво, левая грудь была разодрана в безобразные лохмотья, а на месте правой зияла рана до ребер. А уж то, что находилось ниже пояса… Архип помнил мужскую стать распухшего чудовища и даже не хотел думать о том, что такой инструмент творил с нежным девичьим телом. Но вопреки всему девушка и вправду была еще жива. И даже в каком-то роде, в сознании. Ее единственный взгляд, бешено вращался в глазнице, а хриплые стоны, вырывающиеся сквозь раны в горле, минуя рот, были короткими и достаточно ритмичными, чтобы напоминать слова. Наклонившись, Архип поймал ее взгляд, больше всего страшась увидеть там обвинение, но встретил одно лишь безумие. Боль и горе сломали несчастную, несчастную девушку, лишив ее разума.
— Господи боже, Архип, — Григорий был бледнее первого снега. — Она… она…
— Она жива, — голос колдуна чуть было не дал петуха. Чтобы вернуть власть над ним, потребовалось несколько ударов сердца. — Но она уже мало что понимает, отец.
— Господи, всемилостивый, — перекрестился тот. Пятеро охотников, стоявших полукругом машинально повторили этот жест. — Ее можно спасти.
Архип отвел глаза. В груди его полыхал огонь, а глаза нестерпимо жгло.
— Значит наш долг окончить ее мучения, — колдун вздрогнул и посмотрел на известного всем весельчака и любителя выпить отца Григория. На лицах стоящих вокруг мужиков отразился страх. — А что вы предлагаете? — всплеснул руками священник. — Оставить ее так? На поживу волкам? Или погрузить в мешок что осталось и тащить в деревню? Проявить к ней милосердие — наш долг, — глядя в нерешительные лица, священник в сердцах сплюнул и протянул руку Семену. — Дай нож, я сам сделаю, что должно.
— Охолони, Григорий, — спокойно остановил его Архип. — Это моя вина. А значит и мне за нее отвечать.
— Ты не… — Архип не разобрал, кто это говорил, но прервал его взмахом руки.
— Я, да. Не потому, что не могу вылечить. Это не под силу никому. Но ее отец приводил ко мне третьего дня. Говорил, что ее преследуют, что она видит кого-то недоброго, — из сумы Архип вытащил несколько стеклянных бутыльков и смешал в одном их содержимое. — Я тогда посмеялся. Думал, разыгрывает меня или отца обманывает, полюбовника скрывая, — яростным рывками колдун взбалтывал стекляшку, пока внутренности его не приобрели равномерный темно-зеленый оттенок. — Дал ей шутиху. Мазь — вонючку. А оно вот как вышло…
Колдун наклонился над телом Агнии Матвеевны и влил содержимое напрямую в горло, поскольку щек и губ у девушки уже не существовало. Она немного захрипела, но сразу затихла, едва только зелье начало действовать. В малых объемах оно просто утихомиривало боль, в таких же, что сейчас дал девушке Архип, должно было погрузить жертву в последний сон. Мягко и милосердно отнять жизнь.
— Богом клянусь, не знаю, смог бы я ее спасти. Я ж тогда не ведал, с чем столкнусь, глядишь лежал бы сейчас рядом с пасечником, — он покачал головой и погладил девушку по волосам, стараясь, не затронуть ни одну из ее многочисленных ран. — А, глядишь, и спас бы и ее, и братьев, да и отца с матерью.
Некоторое время они молчали, стоя у тела изуродованной молодой девушки, пока та несколько раз судорожно не вздохнула и, более не приходя в сознание тихо скончалась. Архип наклонился и нежно, совсем по-отцовски, поцеловал ее в лоб.
— Пойдемте, мужики, — сказал он. — Ночь близко, а у нас еще много дел.
После краткой отходной, прочитанной Григорием, мужчины приступили к скорбной, но необходимой работе. Мертвый скот стащили к лесу, когда у дома появятся новые хозяева еще неведомо, а от тухлой мертвечины избу очищать врагу не пожелаешь. Себе брать мясо, погрызенное мяцкаем по молчаливому уговору никто не стал, побрезговали. В хозяйстве пасечника взяли телегу, куда впрягли одну из лошадей, на которых приехали охотники, благо деревенские клячи одинаково были приучены ходить и под седлом и в упряжи, в эту телегу на настеленное сено сложили тела несчастной семьи и их убийцы. Бросать цыганенка в лесу тоже не стали, во-первых он все-таки стал Архиповым крестником, а во-вторых, зачем деревне новый заложный мертвец? Итак едва с одним разобрались.
Ехали в Крапивино молча, каждый в своих думах, и только Архип постоянно крутил головой, стараясь понять, откуда взялся пристальный взор, без устали буравящий ему спину.
Схоронили Тихоновых в положенный день, все по по чести. И община не оставила, да и родственники у них по округе имелись. Поминки справили шумные и людные, до утра народ гудел, медовухой поминая нелюдимого и скорого, как на кулак, так и на подарок Матвея, его красавицу-жену, да детей. А Архип с Семеном и Григорием в уголке помянули и Игната. Ибо негоже отправлять человека в последний путь без последнего слова. На утро народ разошелся. Кто хотел горевать — отгоревали, но жизнь в этих местах и так непроста, а смерть часта и обыденна, что вечно предаваться скорби люд не привык. А то так и жить-то некогда будет.
На Медовый хутор хозяин нашелся быстро — кто-то из молодых да ранних, из дальней родни, тоже сын пасечника
