сторону толпы, – они по отдельности очень даже неплохие, просто в толпе становятся стаей. Так бывает. По отдельности мы личности, а в толпе, там уже, хм, все едино.
На этих словах кто-то в толпе начал очередную перебранку.
– Их жизнь вообще ничему не учит?
– Зачем, она же не учитель, – сэр Пур-Пур бросил взгляд на происходящее, прикидывая, за сколько минут буянящих заберут, только уже надолго. – У нас принято сначала предупредить, а потом уже наказывать.
– Почему их не побить, как они побили тебя, жалкое смертное? – Котулху-Мявн недопонимающее уставился на сэра. Он выглядел таким уставшим.
– Потому что это противозаконно.
– Но они же так сделали! – возмутился Котулху-Мявн. – Если они нарушают правила, почему ты должен их соблюдать? То есть их в ответ не затопчут и не побьют, как тебя? И им все с рук сойдет?
– Не совсем. Есть последствия. Почти всегда. А если они не наступают сразу, потом спустя время прилетает. Жизнь интересно устроена, все в ней взаимосвязано.
«Их не отправили в страшную темницу с живыми скелетами, не заставили таскать камни на строительстве пирамид. Да что это вообще за беззубое общество такое?» – удивленно подумал Котулху-Мявн, наблюдая за тем, как за окном скрылся полицейский участок и стоявшая рядом темница, которую здесь называли тюрьмой. Странный городок. Слишком маленький на взгляд монстрика.
– Их пожурили, написали им какие-то бумажки и отправили убирать город. Это несправедливо!
– Если так рассуждать, то тебя первым надо было отправить на условную каменоломню на пару веков – отрабатывать принесенный ущерб, – учтиво заметил сэр.
– Ну, я это я, – прижав ушки и резко сгруппировавшись, сказал Котулху-Мявн.
– Чтобы сохранять порядок. Закон не про милосердие или справедливость – он про отсутствие хаоса.
Карета ехала сквозь мощеные ветвистые улочки. Котулху-мявн с интересом смотрел на множество кофеен, цветочные магазины, книжные, какие-то бакалеи, забитые едой. Узорчатые вывески и кадки цветов в форме солнышек, собранных из витражного стекла. Городские дома украшали изразцы, фигурные плитки, лепнина. По многим стенам свисали живые стены из сахарных цветов или лакричных остролистов.
– Понимаешь, все так придумано, чтобы сохранять порядок. Представь, если бы та толпа сейчас пошла и разгромила здесь все. Вот нарушили их права, а они пошли показывать свое мнение. А в ответ их бы уже избивали и их дома разрушали. Так бы в городе камня на камне не осталось. По итогу плохо будет не их обидчикам, а другим – таким же горожанам.
Сэр прикрыл глаза. После всего его ожидала встреча с не менее эмоциональными созданиями. Кто может быть более непримиримым, чем гномы и эльфы? Конечно же, фермеры и жители леса, особенно энты. А особенно энты в период поисков себя. Ведь когда тебе лет триста или четыреста – самое время пережить кризис среднего возраста или впасть в детство.
Постепенно дорога сменялась бездорожьем, а вместо ухоженных, стоящих впритык друг к другу домиков, замелькали деревья с маленькими злобными глазками, кусты с паучьими лапками и, конечно, жители леса. Из кого-то из них росли ветки, у кого вместо волос распускалась россыпь цветов, у кого-то кожу покрывали чешуйки, а кто-то, как бесплотный дух, парил над землей, держа в руках арфу или лиру.
Карету стало потряхивать. Сквозь землю все чаще пробивались корни, а вместо неба возвышались арки из массивных веток. Над головой сплетались целые миры, в которых Котулху-мявн разглядел домики маленьких жителей леса. В форме цветочных бутонов, а у кого-то в форме грибов, а где и вырезанные из пеньков. С множеством гирлянд из ванильных фонариков и рябины. В этом лесу можно было увидеть деревья и растения, которые в обычном мире никогда бы в одной климатической зоне не встретились. Но в этом все умещалось, как в уменьшенной модели мира. На южной стороне, откуда заехала карета, были тюльпановые деревья, а вокруг них – ветвистые конфетные, неподалеку – настоящее дерево носовых платков, поодаль – карамельные деревья, обвитые ледяными цветами, и тут же – мыльное дерево. Вокруг деревьев суетились эльфы и феи, собирая плоды и обрабатывая их. Ведь вещи не растут на деревьях, а названия даны, чтобы помнить, с какого дерева собирать материал для какого продукта.
– А мы точно туда, куда надо едем? Меня не убьет? – взволнованно спросил монстрик, вспомнив про границу города.
– А, это… Да вроде не должно. Нам выдали опытного стажера.
На этих словах экипаж остановился, элегантно врезавшись в дерево.
– Говорю же, опытный стажер, – сэр тяжело выдохнул, машинально схватив Котулху-Мявна. – Уже года три стажируется, все не достажируется…
– Шеф, вы живы?
– Пока что да, – осторожно ответил сэр, на всякий случай проверив свой пульс.
После работы с привидениями и ожившими скелетами он предпочитал проверять некоторые, казалось бы, очевидные вещи.
Котулху-Мявн начал догадываться, откуда такая усталость в голосе сэра. А еще он понял, почему тот так яростно пытался отказаться от поездки в экипаже.
Они аккуратно выползли наружу, выпнув дверь и с трудом открутив лесенку. Не понятно зачем, но сэр делал все по инструкции. Котулху-Мявну это казалось бессмысленным. Да и самому сэру иногда это чудилось глупостью. По крайней мере, сейчас. Но привычка следовать правилам была сильнее.
Вообще, в таких случаях предусматривалось разбить аварийное стекло специальным молотком. Но кто-то стащил молоток, а разбивать стекло голыми руками – плохая идея. Как, впрочем, и разбивать стекло в малюсеньком пространстве, когда есть другие выходы. Затем, отпустив совсем не пострадавшего стажера, они направились к эпицентру разборок.
Чем ближе они подходили к сельскохозяйственным угодьям, тем чаще слышались ржание, шипение и стук.
Глава 17
Буря и мрак над городом
Сказать энту, что он «полено тупоголовое», было опрометчиво. Сказать энту, что он «годен только для розжига мангала», держа при этом топор в руках, было еще более не жизнелюбиво.
Взору Котулху-Мявна предстала удивительная картина. Сквозь туман виднелись фигуры человекоподобных деревьев, которые грозно нависли над цветными пятнами. Чем ближе они подходили, тем яснее становились очертания спорящих. Энты, медленные, если сравнивать с обычными людьми, и просто космически быстрые, если сравнивать с деревьями, шли целым лесом на фермеров. Фермеры, в свою очередь, показывали план полей, утверждали, что заботятся о лесе, и готовились всем своим табором кентавров затоптать оппонентов.
– Мне видится… что, чем дольше вопят эти букашки, тем хуже их видно, – вдруг произнес Котулху-Мявн.
Сэр попытался различить движущиеся точки вдалеке. Он с удивлением отметил, что и правда.
