class="p1">Мало ли.
Далеко нам уйти не позволяют. Из чёрноты на дорожку шагает фигура:
— Стоять! Кто такие?
Окрик резкий.
Тип высокий. И что куда важнее, с револьверами в руках. И в левой, и в правой. От так прям по-ковбойски.
— Гости, — говорю. — Заблудились малёха. Сёмка велел во флигель идти.
— А сам где?
— Так, пошёл ужин вызванивать. Посидеть думали. Покумекать… газеты почитать. Так а где флигель-то? Тут у вас темень, прям страх. У нас на фабрике и то посветлее будет.
Чистая правда, между прочим.
— Там, — револьверы опускаются. — Вон, прямо, видите?
— Не-а…
— Я вижу, Савка, ты чего? Вона, тот? — Метелька руку вытягивает и тычет. — Такой, кривой? И ещё дерево подле?
— Где?
— Да там!
— Пойдём, — тип засовывает револьверы за пояс. — Провожу, раз вы Сёмкины друзья… тоже студенты?
— Мы? — Метелька расхохотался во весь голос. — Эк придумал ты, дядька! Поглянь, ну какие из нас студенты. Скажешь тоже. Работаем мы. На фабрике. Воротынцевской. А сюда от нас позвали послухать.
— И как?
— Послухали.
— И?
— Чего? Смешно бають. А Сёмка, он ничего, весёлый. И сестрица его хороша…
— Губу-то не раскатывай, — произнёс тип, не скрывая раздражения. — Не про тебя девка…
— Я ж так, просто…
— Иди, просто он…
[1] Реальная заметка, 1904 г
Глава 9
Глава 9
Одному студенту Медико-Хирургической Академии, при переходе с 1-го курса на второй, было дано неудовлетворительное свидетельство. В присутствии других студентов он дерзко потребовал в том отчета от ученого секретаря конференции; товарищи приняли его сторону; произошел шум. Студент (был исключен из Академии. Тогда студенты, неизвестно кем подстрекаемые и созываемые, стали собираться в числе нескольких сот человек уже в здании Академии и с запальчивостью требовали возвращения исключенного товарища. [1]
Отчёт генерала Шувалова о расследовании студенческих беспорядков.
Поводок пришлось достраивать по уже известной схеме. Призрак, забравшись на толстую ветку дерева, что росло близ дома, свесил куцые крылья и глаза прикрыл. А уж Тьма добралась до окна и в него просочилась.
Комната та же.
Только теперь в кресле, которое Еремей занимал, устроилась Эльжбета. Она запрокинула ногу за ногу, и глаза прикрыла, и в целом казалась спящей, только вот рука с зажатым в пальцах мундштуком слегка покачивалась.
А вот гражданин Светлов расхаживал по комнате.
— Не маячь, — произнесла Эльжбета хрипловатым голосом.
— Я думаю.
— Да что там думать. Надо было Митюшу следом послать и всё. Или Потоцкого.
— И?
Он развернулся и встал напротив окна.
Прищурил жёлтые глаза, и усы шевельнулись.
— Ты сам говорил, что нет человека — нет и проблемы…
— Тут бы скорее Митюши не стало бы. Вместе с Потоцким.
— Испугался старика?
— Старый, дорогая, не значит слабый. И я своему чутью верю. Этот и мне бы шею свернул, будь у него такое желание. А потому здесь не стоит спешить.
— Думаешь?
— Именно, что думаю…
— Ты ему веришь?
— Не больше, чем он нам. Где-то правду сказал, где-то…
— Неужели, соврал? — теперь в её голосе насмешка.
— Хуже. Сказал правду, но не всю…
— Аристократ желает присоединиться к революционерам…
— Не он первый, не он последний.
— Да, но не ради идеи, а в поисках выгоды…
— Можно подумать, ты у нас только за идею работаешь. Что ты слышала о Бискуповых?
— Ничего.
— Совсем?
— А что? По-твоему, если я родом из царства Польского, то должна слышать о каждом, кто, возможно, где-то там отметился? Фамилия — да, звучит… с границы? Возможно. Дворяне? Тоже возможно. Ты не хуже меня знаешь, сколько там шляхты. Куда ни плюнь, в благородного попадёшь. Так что, может, и правда из одарённых. Или нет… сам проверяй.
Она выпустила дым изо рта и затянулась.
— Хватит, — Светлов ударил по руке, выбивая мундштук. — Хватит травить себя этой дрянью!
— Или что? — Эльжбета совершенно не испугалась.
— Ничего. У нас и без того проблем хватает…
— Так решай.
— А ты?
— А я своё дело делаю… и не будь букой. Всё ведь неплохо получается…
— Неплохо?
— Ты нашёл одарённого… двоих в теории, — она подняла два пальца и ими пошевелила. — Или троих… если и вправду кровная родня, то и у девки дар будет. А может, не у неё одной.
Тьма скатилась с подоконника.
— Толку-то…
— Нам, может, и не будет, а он, сам знаешь, одарённых любит…
Светлов застыл.
— Дерьмо.
— Ой, можно подумать, остальное розами пахнет. Как ты там вещал? Сложные времена требуют неоднозначных решений… или передумал? А может… может, ты решил его обмануть? Взять то, что он даёт, а взамен ничего?
— Хватит! — рявкнул Светлов и разом успокоился. — Ты права. Будем решать по ходу дела… встречусь. Переговорю.
— Вот… — она наклонилась и подняла мундштук, вытащила сигарету, которую бросила на пол. — А что до фабрики, то проблема решилась наилучшим образом… всего-то сотня рублей. И всё сделают в лучшем виде.
— Когда?
— Да завтра же. Чего тянуть…
— Завтра? Завтра…
— Ты ж сам хотел, чтобы побыстрее.
— Да, но…
— И он тоже. Или ты за этих переживаешь? Так намекни тогда, чтоб больными сказались…
Светлов задумался.
— Нет. Ни к чему.
— И правильно. Видишь? А ты тут раздумался весь. Всё просто. Надо лишь делать то, что тебе говорят…
Она поднялась и потянулась, изгибаясь весьма однозначным образом. Вот только на Светлова эти извивы не подействовали.
И даже когда Эльжбета положила ладони на его плечи, он вывернулся:
— Поищи кого другого.
— А ты брезгуешь?
— У тебя голова не соображает…
— Поверь, голова для этого дела не нужна. А я устала! Я, между прочим, тоже ожидала другого! Ты мне что обещал… — голос её взлетел до визга.
А дамочка-то реально накурилась, если её так штормит.
