было невообразимо холодно.
Где-то на улице, совсем недалеко от нас, скрипнули колеса автомобиля. Я сразу же выключил телефон, чтобы никто не додумался мне позвонить, если вернут сигнал, – уже догадывался, как переживали Саён и Юнги. Они и представить не могли, что творится на самом деле. На их месте я бы тоже заставил телефон разрываться от звонков и сообщений.
Хлопнули двери. Послышались шаги. Судя по звуку, человек был не один. Вряд ли это был Ли Ёнхён: чеболь, кажется, работал в одиночку. Я подтянулся к окошку, выглядывая совсем с краю, чтобы меня не заметили. Благо у тех, кто приехал, были с собой фонари, освещавшие весь переулок.
Начищенные ботинки, строгие костюмы. Со стороны они были какими-то безликими. Подошли к тому месту, где остался след от монстра, и трое сразу же расступились перед четвертым – низкорослым мужичком с залысинами. Тот присел на корточки, провел ладонью по асфальту, собирая кончиками пальцев остатки пепла. Лиц этих людей я не видел, но однозначно они о чем-то знали. На полицейских или военных не похожи – странно. Какая-то другая государственная организация? Или, быть может, еще что похуже?
– Осмотреть все вокруг. – Судя по всему, приказ отдал тот самый мужичок.
Его прихвостни мигом разбрелись по переулку, и один из них оказался совсем рядом с моим окном. Я нервно сглотнул, пытаясь унять сердцебиение. Встал прямо под окном, вжимаясь в стену спиной настолько сильно, будто бы пытался с ней слиться. В богов я не верил, но был готов им молиться, чтобы никто меня не заметил, когда свет от фонаря залил трубы передо мной. Старался не дышать и не двигаться. Луч света неторопливо прогулялся вдоль всего помещения, прежде чем окунул всю эту пустоту во мрак.
Только когда двери хлопнули еще раз, а машина тронулась, я смог выдохнуть, в очередной раз скатываясь вдоль стены на пол. Голова шла кругом, руки дрожали. В этом мире определенно творилась какая-то херня.
Давайте не поддаваться спокойствию и сохранять панику
Всю ночь меня мучили кошмары. Вчерашний монстр и те двое из кафе сплелись в единое целое и пытались меня сожрать, пока я бегал по эфемерному Сеулу, выпрыгивая из окон и прячась в подвалах. Утром это отвратительное ощущение никуда не ушло, мне казалось, что кто-то за мной следит, поджидает где-то за углом и готовится напасть, – до вечера я не выходил из дома, забившись в кресло и бездумно листая ленту соцсетей.
Я не мог понять, почему меня так мучает тревога. Она впивалась своими когтями прямо в мозг, теребя мое тонкое душевное равновесие. Даже спокойствие Сом И не утешало. Он изредка маячил у меня перед взором и раздражал одной своей тенью на полу. Хотелось на него накричать, прогнать, но это было бессмысленно и подло. В конце концов, он меня уже дважды спасал, даже если все эти нашествия были по его вине.
Ногти грызть тоже не получалось: мешал гель-лак. Ударив себя по щекам, я выполз из своего убежища и пошел переодеваться. У Хаюн дома мне думалось как-то легче, да и они с Гисоком и бабулей на виду. Меньше поводов переживать. Она поймет. Всегда понимала. К тому же только ей я мог рассказать о случившемся.
Вытащил из завалов одежды на стуле мятую футболку и джинсы. Быстро скинул с себя домашние шорты и вышел в коридор, хлопая по карманам и проверяя, все ли взял. Телефон, дудка, карточка и ключи – отлично.
Жили мы на соседних улицах, поэтому идти недалеко. По пути заскочил в магазинчик. Не хотелось приходить с пустыми руками и совсем уж наглеть. Увидел в холодильнике мороженое-моти и взял сразу несколько пачек. Гисок его обожал, да и мы с Хаюн не прочь были им полакомиться. Еще прихватил свежую клубнику. Она как раз оказалась довольно крупной и красной. «Эстетически красивой», как сказала бы Хаюн. В плане ягод и фруктов она была очень привередливой и капризной. Если была хоть одна вмятинка, то все, ягода летела в черный список, то есть ко мне в рот.
Покупки немного отвлекли, но лишь немного. Как только подошел к дому Хаюн, тревожный червячок вновь ожил и защекотал меня изнутри. Ключи от ее квартиры у меня были. Быстро поднялся на третий этаж, зашел внутрь. Пахло чем-то вкусным. Из кухни выглянула бабуля, приветливо мне улыбаясь:
– О, Джихо! Проходи, я ужин приготовила.
– Ага. – Я кивнул, скидывая кроссовки. – Сейчас.
Телевизор привычно работал, там крутили какое-то шоу. Тусклый теплый свет залил пространство над кухней. На маленькой плитке стояла кипящая кастрюля, от которой и исходили те самые приятные пряные ароматы. Бабуля же вернулась к раковине и принялась намывать посуду, складывая ее на полотенце рядом.
Я поставил пакет с покупками на стол и, опершись одной ногой на стул, решил вытащить их содержимое. Пластмассовую коробку с клубникой сразу же открыл, чтобы ягоды не задохнулись, а мороженое убрал в морозилку. Найти место было сложновато, бабуля любила забить все до отказа.
– Хаюн там занята. – Окликнула меня аджумма, когда я хотел было пойти к подруге. – Маникюр делает, поэтому лучше пока не отвлекай.
– Понял. – Я кивнул, возвращаясь к столу. – А Гисок где? Я ему тут вкусняшек принес.
Она вытирала руки о фартук и поглядывала на часы, висящие над дверью в прихожую. Было без пятнадцати минут семь.
– Да ушел гулять с друзьями, я сказала ему быть к восьми, не позже. – Бабуля вернулась к готовке. – Как обычно, наверняка опоздает, а потом Хаюн начнет ругаться. – Она отмахнулась. – Мальчишки! Вечно не слушаются. Джихо, будешь суп?
– Да, давайте. – Я поерзал на стуле, а в животе заурчало.
Она достала глубокую тарелку и небольшую керамическую пиалу из буфета. Налила несколько поварешек ароматного супа, а в пиалу наложила немного риса и поставила передо мной. Затем потянулась к другому ящику и вытащила оттуда ложку и палочки. Налила и себе порцию поменьше, и так мы оказались друг напротив друга.
Хоть знакомы были и давно, но мне отчего-то все равно было неловко находиться с бабулей наедине. Все-таки я был всего лишь другом Хаюн, но она порой относилась ко мне как к родному внуку – это пугало и умиляло одновременно. С родными бабушками и дедушками я знаком не был, а потому до сих пор не знал, как стоило себя вести с ней. Делиться новостями? Спрашивать совета? Говорить о работе? О Хаюн и Гисоке? Или
