искусанные головы плавали в бульоне из собственной крови и чешуи. И глядя на его внутренние свойства, трёхликий видел, что восстановительные процессы остановились.
Вы получили достижение ' Не вынимая клинков!'
За уничтожение опасного монстра (групповой сложности), не шевельнув даже пальцем.
Вы получили достижение «Охотник на чудовищ!»
Ваша репутация выше всяких похвал. Опытные воины и чародеи видят в вас опасного профессионала.
Медальон с лёгкостью записал достижения и присмотревшись к вирту, говорящий за двоих понял, что очень скоро может стать рыцарем, а вместе с приобретением этого ранга, значительно изменит к себе отношение местных.
Глава 7
С ними опасно связываться!
Убийство гидры подняло авторитет трёхликого до небес. Все без исключения ходоки его уважали и даже не думали оспаривать лидерство. Слух о том, что он в одиночку расправился с опасной тварью, разлетелся по Пескам благодаря карлу и свойственной ему болтовне за кружкой пенистого пива.
Естественно его расспрашивали о способе убийства, особенно Серриса, но убийца отмалчивался, не желая раскрывать свойства волшебной накидки.
Хмурый староста теперь относился к отряду более чем благожелательно, особенно после демонстрации медальона с записанным на него достижением. Полученная репутация сильно снизила стоимость проживания в деревне, а кузнец разрешил работать в кузне без всякой мзды.
Чем и воспользовался трёхликий.
Пока отряд собирал красный мёд и охотился на болотах на различную живность, убийца отобрал лучшие куски шкуры короля жаболюдов и гидры, чтобы на их основе сформировать полный комплект вещей. Подобный отбор на отсеивание самого лучшего, в его руках прошли и все остальные ресурсы. Будь-то чешуя, вечно живые глаза многоглавой змеи и иные, самые разные ресурсы и потроха.
Первым он создал плащ, попросив Серрису выплавить из костей гидры фибулу в виде головы трёхглазого дракона, в которую вставил мелкие змеиные глаза, добытые из болотной твари. Они продолжали шевелиться даже после смерти существа, сужая и расширяя вертикальные, чёрные зрачки, посреди медового ока.
Мелкая чешуя, сшитая между собой вываренными в специальном составе жилами, легла на плечи и грудную часть создаваемой детали одежды, а её основой стали жреческие одеяния, добытые из затопленного храма. Тёмнозелёная ткань, отлично сочеталась с выделанной кожей.
Следом, настала очередь штанов и рубахи.
Лишённая чешуи шкура гидры, была тёмной и нежной, хорошо тянулась и даровала бонусы к ловкости, но практически полностью лишала защиты. Чтобы исправить это, говорящий за мёртвых дополнил её многочисленными накладками из выскобленной шкуры короля жаболюдов.
Получив оба предмета волшебными и дающими бонусы к живучести, силе и ловкости, он не остановился на достигнутом и продолжил формирование комплекта, чьё создание растянулось на добрую неделю.
Некромантка помогала ему во всём. Работа с кожей и костью нравилась художнице и приносила ей удовольствие. Шкуры ложились одна на другую и под жаром магии намертво соединялись без всяких нитей. Кусочки костей становились застёжками и пуговицами, а крупные детали вроде той же фибулы или бляхи на ремень, формировались из крупных костей и всегда выполнялись в одном и том же образе трёхглазого дракона.
Стоит ли говорить, что система назвала комплект — « Королевским пожирателем топи»?
В конце недели, когда с примеркой и подгонкой было покончено, трёхликий в гибком нагруднике из чешуи, с толстыми наплечниками из жаболюдской кожи спустился в общий зал таверны и народ сидящий там замолчал.
Потому что убийца, выглядел королём среди черни.
* * *
Пламя ревело подпитываемое магией и насыщало воздух жаром. Внутри кузницы было настолько жарко, что первый выпавший снег таял, едва касаясь навеса.
— Ты же знаешь, надолго меня не хватит!
Карл использовал заклятье огненного плаща, чтобы за краткий промежуток времени раскалить чёрные искры. Парные клинки расцвети красным цветом. Энергия сияла, срываясь белоснежными лучами с раскалённых рун.
Стоящий у выхода трёхликий перекрикивая гул пламени, выкрикнул:
— Сейчас!
Продолжая источать пламя, Друм шагнул к наковальне и под треск опадающих языков огня возложил мечи друг на друга. Чтобы через мгновение на них обрушился удар большого, кузнечного молота, зажатый в мускулистых руках Виллерта.
Заклинание огненного плаща действовало в отрыве от тела карлика и держа клинки на границе действия заклинания, недалеко от собственного тела, Друм с лёгкостью разогревал их, что, впрочем, не помешало ему одеть огромные кузнечные варежки, чтобы не обжечь при этом руки.
Немёртвый воин был единственным кто, обмотавшись мокрыми, тлеющими в данный момент тряпками, мог выдержать прущий во все стороны жар. Здесь же, забившись в дальний угол, огню молился Ликвик.
Со стороны происходящее могло показаться дурдомом… если не знать зачем затевалось.
Молот опустился десяток раз сминая клинки в единую, раскалённую едва ли не до бела массу. И тогда говорящий за мёртвых поднял ладонь:
— Достаточно, дальше мы сами.
Первым наружу выскочил Виллерт. Несмотря на то, что Друм поддерживал «огненный плащ» на минимальной мощности, бинты воителя вовсю дымили, и чтобы уберечь собственное тело, алебардист с ходу упал в свежевыпавший снег. Следом, наружу выскочил Друм, с радостью утирая пот дрожащими от растрат энергии руками и хватая ртом холодный воздух.
Единственным кто остался, был Ликвик. Этот потел, но терпел, сидя в своём, дальнем углу.
Трёхликий не стал ему приказывать выйти, да тот бы и не послушал. Убийца молча прошёл к рабочему месту, поправил фартук и взялся за молот. Каждый из ходоков добровольно пожертвовал ему целый стакан собственной крови для рун, которые сейчас были нарисованы на кузнечном молоте.
Безымянный ковал себе новое оружие.
Самое интересно в произошедшем было то, что даже безумный тёмный эльф Ликвик, неожиданно для остальных принял лидерство мечника и когда все надрезали себе ладони братаясь с ним кровью, молча подошёл и разрезал свою.
Слепо ли повторял это действие безумец или сделал это осознанно… было загадкой даже для ИскИна. Тем не менее его кровь теперь тоже участвовала в ритуале и говорящий за мёртвых этому не противился.
Двигая щипцами заготовку, он обрушивал на неё удар за ударом. Иногда отвлекаясь и кидая взгляд на верстак, на котором лежала изящная рукоять из укреплённой кости, увенчанная противовесом в виде головы всё того же, трёхглазого дракона.
Когда оба зачарованных клинка под ударами молота превратились в единую полосу светящейся энергией стали, говорящий за мёртвых приступил к созданию хвостовика и дола.
В кузне стоял шум, мускулы на руке убийцы давно вздулись венами и «горели» но он продолжал работать, точно зная, что его выносливости хватит. Так, в брызгах искр и магическом огне, посреди сияния энергии, которой погибшие руны поделились с металлом, рождался меч
