Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
ничего не случилось. Просто все курили, болтали о том о сем, ни о чем – о привидениях, в частности, повадившихся посещать этот старый питерский дом, и о прочем изящном вздоре, – а потом вернулись в гостиную продолжать праздник, а она осталась в этой комнате навечно, как ангел на камине, потому что ее визави рассказывал ей какую-то длинную историю, случившуюся с его приятелем. Рассказывал он ее долго, подробно, она изнемогала, подозревая, что этой истории не будет конца.
Собственно, начал он ее рассказывать всем, но остальные, не дожидаясь бурного развития сюжета, тихо слиняли, а она вот застряла, кляня свою нерасторопность, и незаметно уйти теперь не предоставлялось никакой возможности. Смущал и тот факт, что по времени они оставались одни в этой комнате достаточно долго для двух незнакомых людей, чтобы это могло показаться со стороны несколько неприличным…
Нет, если бы ее визави был толст, горбат и крив на оба глаза, все было бы гораздо пристойней. Но он был красив, строен, и портил его только этот длинный рассказ. Встать и уйти, прервав его, тоже было неприлично. Она металась душой между двух этих неприличий – какое выбрать? – пока кто-то опять не вернулся к камину, второй, третий: а, вы еще здесь? (Апропо: замечание неприличное!) Старик, а тебя жена потеряла.
Он вдруг опомнился, смолк на полуслове и метнулся в комнаты, что уж совсем выглядело ну просто крайне неприлично, – но она вздохнула с облегчением и уже спокойно закурила с тем, кто был толст, крив и небогат словами.
Вот и все, что было. Ангелы свидетели.
То есть ничего не было. Хоть убей, но она бы не вспомнила ни единого слова из длинного монолога ее бесславно сбежавшего визави, тем не менее…
Тем не менее этот затянувшийся тет-а-тет в полумраке каминной комнаты послужил впоследствии причиной для досаднейшего недоразумения, возникшего между ним и женой. Он страдал безвинно: ну что тут такого, он просто рассказывал одну историю.
Два часа?
Почему – два?
Два не два, но именно эта сцена с женой стала началом его странного романа с совершенно незнакомой ему женщиной, лицо которой он даже плохо помнил… Помнил почему-то только большой синий камень на пальце левой руки, сапфир, должно быть, мерцающий в неверном свете горящего камина, – вот и все. Только этот синий огонь да белые крылья прозрачной шали – да, да, вот шаль помнил, синий камень помнил, а женщину – нет, женщину он совершенно не помнил. Но жена (менее всего желая того!) акцентировала, сосредоточила, сфокусировала его внимание на незнакомке, заставила думать о ней, вспоминать, хотя – видит бог! – он совершенно не собирался этого делать.
Но тогда его поразило другое: допускалась сама возможность его романа с другой женщиной!..
Это ошеломило его, он был из породы однолюбов и, кстати сказать, молчунов, и его красноречие в тот вечер действительно могло показаться странным. Что это было? Какой стих на него нашел? Какой бес обуял? И не были ли те ангелочки на камине с рожками?
Так или иначе, но когда они вновь посетили тот ангельский дом…
К слову сказать, дом далеко не ангельский, а беспорядочный, безалаберный, построенный на стыке времен, мнений и вкусов – с множеством ниш и ступеней, уходящих во мрак теней, самое место прятаться привидениям! – дом, любивший гостей и блеск дорогого хлама, дом друзей их друзей, возникший случайно в их жизни и без особой причины на то.
Но жене нравился этот дом – нравились его предания, духи, нравилась невеста-призрак, все плутавшая, как уверяли очевидцы, в лабиринтах этого дома – в поисках утраченного, надо думать. Впрочем, он плохо слушал, вновь гостя́ в этом доме, он не был любителем холить чужие психозы, он был озабочен собственным: скованный тайной и непонятной близостью, возникшей в результате ревности его жены к незнакомой женщине, он так старательно обходил, миновал взглядом все пространства, где могла бы находиться белая шаль, что это также было замечено его наблюдательной женой, – и страдания его дома продолжились. То есть роман с женщиной, имени которой он даже не знал – не спросить же у жены! – шел уже бурно, когда они вдруг случайно встретились на пересечении улиц Гороховой и Большой Морской.
Он пошел за ней. Как школяр. Как крыса за дудочкой. Плохо соображая, точнее, вообще не соображая – что, куда и зачем. Она обернулась, он остановился.
– Зачем вы идете за мной? – спросила она.
– Не знаю… – честно ответил он. И добавил: – Сумеречное помрачение сознания. По-видимому.
– А что это такое? – удивилась она.
– Диагноз.
– Вы врач?
– Вообще – да.
– А в частности?
– Уже пациент.
Она улыбнулась. А он молча смотрел на нее, женщину, о которой думал уже постоянно и возникшую теперь – вдруг, внезапно! – словно из воздуха, из его светотени.
Она оказалась высокой, почти с него ростом, длинные волосы выглядели гораздо светлее, чем тогда, в полумраке каминной комнаты, но белая шаль, как птица, по-прежнему жалась к ней.
– Мы ведь знакомы? – наконец сказал он.
– Не уверена, – ответила она. – Я даже не знаю вашего имени.
– И я, – почему-то обрадовался он.
Она усмехнулась, поправила шаль – вспыхнул синий камень на пальце, и он мгновенно вспомнил и узнал его.
Они стали встречаться. Все там же, на пересечении улиц Гороховой и Большой Морской, шли дальше по городу, населенному каменными богами и их присными, пили кофе в маленьком кафе в Свечном переулке, почему-то никогда не возвращаясь в своих разговорах к тому первому вечеру их встречи… А может, это было из-за жены, и он подсознательно избегал всяческих упоминаний о том вечере, потому что как бы получалось тогда, что жена его была права, – и все началось именно там, в той комнате с ангелочками!
И с женой, не сговариваясь, они тоже не вспоминали тот дом: жена вдруг разлюбила его (дом, в смысле) и они перестали бывать там.
Кончилось все это внезапно и еще более странно, чем началось. Впрочем, кончилось это все тем же, чем началось, – той самой историей, которую он рассказывал ей в тот вечер. История эта, по правде сказать, не стоила того, чтобы ее начинать, а уж тем более заканчивать, но она сказала:
– Занятная история. – Они сидели все в том же кафе в Свечном переулке, успев обрасти привычками и пристрастиями. – Жаль только, что ты начал с конца.
Он не понял: почему с конца?
– Начало было там, у камина.
– У какого камина?
Он взглянул на нее:
– У камина с ангелочками. Ну, где мы
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
