корабль до Мории, он на верном пути к тому, чтобы обратить против себя инквизицию.
– Хорошо бы за ним присмотреть, – предложил взъерошенный помощник и, естественно, был услышан.
– Прекрасная идея! – хлопнул его по загривку ладонью Грохан. – Вот ты этим и займешься!
– Я?! – в притворном ужасе вытаращил желтые глаза Фурлих, а впрочем, его негодование было настолько фальшивым, что он и сам плюнул и решил не продолжать. Вместо этого спросил, бросив внимательный взгляд на постаревшее лицо хозяина. – А что будешь делать ты, Учитель?
Грохан поднялся, отряхнул полы мантии и стал подниматься по ступеням лестницы, на которой они еще минуту назад сидели вместе. Достиг верхней площадки и махнул на все рукой:
– Я уже сто лет не был в отпуске, Фурлих! Пришел и мой черед отдохнуть как следует.
Глава Девятая, в которой Ноэль совершенно случайно уничтожает Архив вечности и празднует свой день рождения
Фонарь над входом в таверну «Три вольпертингера» горел, несмотря на раннее время суток. Солнце, признаться, не баловало Морию своими лучами. Оно, как суровая мать, вынужденная горбатиться на работе день напролет, поутру спешно целовало холодные ртутные волны городского порта и тут же скрывалось за серыми тучами до вечера, чтобы ненадолго перед сном заглянуть кроваво-алым закатом в окна горожан. Все остальное время скалистый остров прозябал в сырой мрачной дреме. Настроение, царившее на нем, вторило погоде. Веселье начисто было вытерто с лиц людей, спины согнуты вопросительными знаками насущных забот, а тревожные крики чаек над узкими, темными, набухшими от влаги улицами лишь усугубляли общее предчувствие беды.
Ноэль поплотнее завернулся в длинный неприметный плащ и поднес к губам кружку с варевом под названием зеленуха, которым местные жители заливали глотки с утра до вечера. Зеленуха была напитком горьковатым, дымным, но за ту неделю, что Ноэль околачивался в таверне, он успел найти в ней свою прелесть. По крайней мере, ее подавали достаточно горячей, чтобы согреться хотя бы изнутри. Даже слишком горячей. Ноэль сделал щедрый глоток и зашипел, обжегши язык. Поспешно вернул кружку на выщербленную стойку и машинально обвел обод указательным пальцем, накладывая простенькое морозное заклинание. Рядом неодобрительно цокнули, и Ноэль похолодел.
– На твоем месте я бы был поаккуратнее, сынок.
Ноэль зыркнул из-под капюшона, но, кроме хозяина питейного заведения, протиравшего пузатые пивные стаканы краем старого полосатого передника, никого не увидел. Посетители начинали стекаться обычно ближе к вечеру.
– Не хотелось бы мне, чтобы тебя поджарили, как рождественского гуся, – хозяин таверны вдруг весело подмигнул, выдохнул улыбку в очередной бокал и энергично протер запотевшее стекло.
Ноэль пожал плечами, скрывая смущение, и снова уткнулся в кружку с пойлом, которое теперь можно было пить, не опасаясь сжечь язык до углей. Словоохотливость хозяина заведения явилась для него сюрпризом, ведь до сего момента тот не проронил ни слова. Это было Ноэлю только на руку и не мешало украдкой вести наблюдение за неприметной дверью в сером здании напротив. Табличек рядом с входом не существовало, вывески отсутствовали, даже дверного молотка не было в помине. Сама дверь тоже была ничем не примечательной, старой и похожей на видавшую виды, заплесневевшую плитку шоколада. Тем не менее именно за этой дверью располагалось то, за чем Ноэль прибыл в Морию, проболтавшись в трюме грузового судна почти неделю и выблевав себе за время путешествия за борт весь желудок. От одного воспоминания об этом путешествии Ноэля замутило. В дороге в целях конспирации про магию пришлось забыть и облегчить себе жизнь он не мог. И вот теперь так глупо по-дурацки спалиться. Ноэль чертыхнулся про себя, впрочем, хозяин таверны, похоже, не торопился сдавать его инквизиции. Напротив, этот кругленький, плотно сбитый толстячок, с глазами навыкате и жёсткими чёрными волосами, заплетенными в смешную косичку, чем-то располагал к себе.
– Вижу, ты что-то тут высматриваешь целыми днями, – не дождавшись ответа на свои предыдущие реплики, продолжил мужчина. Ноэль опять насторожился. Мало того, что этот пухлый добряк засек его магию, так теперь еще и явно старается его разговорить. – Могу предложить свою помощь?
– Свою помощь в чем? – огрызнулся Ноэль, натягивая капюшон по самые брови, тем временем впиваясь в подозрительного типа глазами и рассматривая его заново. Тот благодушно пожал плечами и снова принялся дышать на стаканы и полировать их до блеска. А Ноэль, убедившись, что его оставили в покое, вновь погрузился в размышления.
По всему выходило, что еще чуть-чуть – и он тут начнет привлекать внимание не только хозяина таверны. Констебли инквизиции нет-нет да и заглядывали в это заведение, бесцеремонно лапая всех присутствующих наглыми взглядами людей, которым власть добавила недостающей в себе уверенности. Ноэль под такими взглядами обливался холодным потом и сжимался под плащом. Магией он, конечно, не пользовался. Ну… почти не пользовался. На деле она вылетала из него порой как приступ икоты, которую невозможно унять. И, вообще, реши констебли обыскать его, они нашли бы много чего интересного, включая мешочек с самоварными золотыми слитками, тоненькую потрепанную методичку «Тонкости построения бесконечных зеркальных тоннелей», где некоторые формулы и схемы были жирно подчеркнуты рукой Ноэля, и два старинных серебряных зеркала вестафской выделки, с правильной «длинной» магической памятью.
На то, что зеркала не отражают магию, Ноэль обратил внимание с подачи Грохана еще на последнем году обучения, а о том, что с помощью правильно выстроенного магического зеркального тоннеля можно уйти достаточно далеко, Ноэль и сам догадался. Однако тонкостей имелось много: начало тоннеля можно было построить исключительно по прямой линии, его «память» не бесконечна, и, что самое опасное, в нем можно запросто заплутать, стоит лишь взглянуть в сторону. А в остальном способ проникновения куда-либо был идеален. Вестафские зеркала не только преломляли и гасили магический фон, они еще и «заряд» держали в несколько раз больше других серебряных, и уж точно больше обычных свинцовых. По расчётам Ноэля, у него в запасе должно было быть около тридцати минут на то, чтобы пройти по зеркальному тоннелю в архив и попасть в учетный отдел регистрации рождения. Чтобы построить тоннель, всего-то и нужно было одну минуту в момент, когда неприметная дверь в архив будет открыта, а такое случалось всего раз в сутки часов в восемь вечера, именно тогда к архиву подъезжала неприметная почтовая карета. Чтобы выяснить
