Вудвордовича с обиженно поджатыми губами, немедленно материализовались еще несколько сотрудников компании, которые так же, как и управляющий, в глубокой задумчивости, почти со скорбью, смотрели на деньги.
Леон нетерпеливо произнес:
– Здесь пятьдесят процентов предоплаты, как договаривались.
– Простите, но ведь это наличные… – Василий Вудвордович сделал какой-то неопределенный жест в сторону денег. – Э… нам нужно посоветоваться.
Он прошмыгнул мимо Леона в свой кабинет, куда немедленно убрались и все остальные сотрудники, и плотно закрыл за собой дверь.
Следующие десять минут до Леона долетали приглушенные голоса совещавшихся, изредка прерываемые фальцетом Василия Вудвордовича. Деньги сиротливо лежали на середине стола и у Леона вдруг возникло сильное желание спрятать их обратно в пакет и уйти подальше от этого дурдома. Прошло еще минут пять – голоса за дверью не унимались. Не выдержав, Леон сам распахнул дверь в кабинет:
– Вы деньги брать собираетесь?
– Мы не можем принять от вас такую сумму наличными… – неуверенно начал Василий Вудвордович, чье раскрасневшееся лицо выдавало явное расхождение возможностей с желаниями.
Леон, пожертвовавший ради этой сделки двумя полноценными часами сна, уже готов был взорваться. Стоя в распахнутых дверях, он грозно достал мобильник и набрал Серафима:
– Серафим, эти… – он обвел глазами растерянные лица работничков британской компании, – …господа, не хотят брать наши деньги…
Видимо, на другом конце провода раздалась речь, витиеватости и энтузиазму которой мог позавидовать Черчилль, а нецензурности – Жириновский. До ушей Василия Вудвордовича и его соратников долетали отдельные тезисы:
– Скажи этим козлам, – бушевал Серафим, – что мы надежные партнеры!… У нас в Вайт Плэйнс таких горе-бизнесменов подвешивают за одно место прямо в городском сквере! – неистовствовал он —… Нет, ты лучше этим гомикам скажи, что нам можно доверять, что мы цивилизованная, интеллигентная компания, что мы не из ФСБ!
Не дослушав Серафима, Леон выключил телефон и еще раз, нарочито ласково повторил свой вопрос:
– Ну, милые вы мои, деньги брать собираетесь или как?
Все происходящие дальше Василий Вудвордович воспринимал как во сне. Если вид живых денег притупил в нем постоянное ожидание подвоха, то их количество заглушило даже страх перед социалкой в Ист Энде.
– Едем в банк, – кратко объявил Василий Вудвордович Леону.
Леон пожал плечами и стал собирать деньги в пластиковый пакет.
Сидя в машине и не обращая внимание на ехидные замечания Леона, Василий Вудвордович с удивительным спокойствием думал, что это все, конечно, провокация и вот-вот появятся сотрудники ФСБ. Однако за следовавшей позади машины с его любопытными сотрудниками в качестве охраны никого не было, даже когда по кивку Василия Вудвордовича шофер сделал еще один круг от помещения фирмы до банка. Сотрудники ФСБ явно запаздывали. Они также не появились, когда Леон проходил через рамку металлоискателя. Не материализовались они и из-за двери подсобного помещения, когда купюры, проверенные машинкой, оказались настоящими, без тайных ультрафиолетовых пометок и не со смежными номерами.
Минут пять Василий Вудвордович, оцепенев, ожидал ФСБ у входа банка, после того как Леон, вежливо попрощавшись, ушел, даже не взяв расписки о передаче денег. ФСБ не появилось. «Они не придут!» – догадался Василий Вудвордович и радостно, с нечленораздельным возгласом, похожим одновременно на «и-и-их» и поросячий визг, бросился к ждавшей его машине и укатил в офис.
* * *
В конце рабочего дня Гренадеров отозвал Алекса в сторону и конфиденциальным тоном предупредил:
– На тебя установка из наркоконтроля пришла. Что ты делал в квартире, в которой варят и сбывают наркотики? В следующий раз тебя могут забрать прямо там под дверью. «Маски-шоу» и до свидания!
– За что? Я ж туда вроде как на экскурсию ходил. И вообще нам для клинических испытаний нужно набирать пациентов.
– Это не важно. Мое дело тебя предупредить. Поверь мне, с этими дуболомами из ФСКН тебе не нужно связываться. Подкинут наркотики и упекут на пару лет. Это в лучшем случае.
– А в худшем?
– В худшем будут рыть в сторону твоего бупрофиллина и как ты его в страну ввез.
– Ты и об этом знаешь?
Господи, значит они знают и про Серафима, и про Леона, и про загадочную британскую фирму. Откуда?
– Так точно. Мы все знаем. В общем, здесь до нелегального оборота и производства наркотических средств и рукой подать. А под эту лавочку всю команду Петрова можно будет снять, если не посадить.
– Что же делать?
– Ну, у этих дуболомов мозгов на такую многоходовку не хватит. Ну и мы, конечно, будем ситуацию отслеживать. Правда, если их кто-нибудь надоумит… Их же дело холопье – скажут им «сговор преступной группы, статья 35-я», вот они эту преступную группу хоть из чистого воздуха и слепят.
– А кто надоумит?
Фээсбэшник посмотрел на него безнадежно:
– Как ты думаешь, кому снятие вашей команды с предприятия может быть выгодным?
И тут до Алекса дошло:
– Да ты что, «Кобракому»?
Борис сокрушенно покачал головой:
– Теперь-то, ты, надеюсь, понимаешь, что вы вольные люди только до тех пор, пока мы вас прикрываем?
* * *
Постоянные попытки «питерского десанта», как называл Владимир Багратионович команду Петрова, вывести «Рос-Фарм» из-под контроля «Кобракома» были смешны и не требовали каких-нибудь решительных действий с его стороны. Даже начавшиеся самостоятельные продажи «РосФарма», не достигали и десятой части средств, необходимых для поддержания жизни завода, несмотря на всяческое содействие чиновников. Согласно изначальной договоренности с людьми из администрации президента, после банкротства «РосФарма» его производство, препараты, торговые марки и интеллектуальная собственность будут переданы «Кобракому». Земля – продана девелоперам, а денег, оставшихся после чиновничьих интересов и всех откупных, с лихвой хватит и на новое производство в каком-нибудь пригороде, и на урегулирование конфликта с МинИмущества, и с самим Петровым.
Но вот, с другой стороны, усилия Петрова вызывали растерянность и неопределенность у управляющих «Кобракома» и среднего менеджмента самого завода. А вот этого Владимир Багратионович уже допустить не мог. Он позвонил Петрову и предложил провести совместную планерку.
С непоколебимой уверенностью в собственной победе и Владимир Багратионович, и Петров сидели по разные стороны стола в переговорной с видом шахматных гроссмейстеров. К сожалению, их невозмутимость имела минимальный радиус действия – сидящие вокруг два комплекта замов с явной тревогой посматривали друг на друга. Два зама по производству, два зама по маркетингу, два финансовых директора и масса пешек, устроившихся вдоль стен, удачно дополняли иллюзию шахматной партии.
Как на любой планерке, начальники отделов поочередно отчитывались по вверенным им участкам. Каждый комплект замов, курирующий данный участок, важно расставлял знаки препинания в речи своих подопечных почти синхронными кивками. Иногда Алексу казалось, что у него двоится в глазах. Напуганные подчиненные, никогда не видевшие сразу две
