ответила. На лице парня отобразились тревога и беспокойство. Как будто бы ему было не все равно. Словно и не он ее предал когда-то, а теперь делает вид, что его все еще волнует ее жизнь.
– Ну почему ты не хочешь мне открыться? Может быть я смогу помочь?
– Потому что не надо было так поступать. Ника… – Лика осеклась.
– Что Ника? – удивился Максим.
– Макс, либо мы прекращаем об этом разговаривать и едим картошку, либо ты уходишь, – выдохнула Лика, устав бороться с самой собой и расшалившимися эмоциями.
Максим поджал губы, выражая свое несогласие, но разговор продолжать не стал. Поднялся с колен и помешал картошку.
– Кажется, готово. Где у тебя тарелки?
Лика указала на шкафчик над раковиной. Максим молча достал две тарелки и наложил по щедрой порции ароматно пахнущего блюда. Поставил на стол и достал приборы.
– Ммм, очень вкусно, – буквально через пару минут парень умял свою часть, в то время как Лика только вяло поковыряла вилкой.
– Хочешь добавки? – разговор был каким-то пластиковым, главным образом из-за нее. Лика была не в состоянии поддерживать беседу, как нормальный человек. Хотелось остаться одной и утонуть в своей боли.
– Нет, спасибо. Мне уйти? – проницательный Максим всегда тонко чувствовал ее настроение.
В который раз за вечер ничего не ответив, Лика просто посмотрела ему в глаза. Она знала, что он все поймет правильно и не будет обижаться.
– Хорошо. Только пообещай отвечать на мои сообщения.
– Максим, зачем тебе это все? – устало спросила девушка, пока он надевал куртку. – Нам не обязательно общаться, если мы оказались в одном городе.
– А если я хочу общаться? – Он неожиданно оказался слишком близко. Лика резко глотнула воздуха, смешанного с ароматом его духов и задохнулась от чувств, накрывших ее с головой. Макс даже не прикоснулся к ней, один лишь его запах вызвал в ней ураган. Он слегка наклонился к ее лицу, медленно поднял руку и провел ладонью по ее щеке. Его прикосновение отозвалось искрами, внутри словно снова разожгли огонь, который она старательно тушила последние несколько месяцев.
Она закрыла глаза и позволила на миг забыть обо всем, что между ними произошло. Лика чувствовала только его запах и дрожь от пальцев, несмело проводивших искрящиеся дорожки по ее лицу. Но только один миг.
В следующую секунду в мыслях возникла та самая фотография. Максим, ее любимый Макс с Маринкой… Она открыла глаза и отстранилась.
– Хорошо, – с трудом сглотнув от переполнивших ее эмоций, Лика отступила на шаг назад. – Общаться можем. Просто общаться, ничего больше.
Обворожительно улыбнувшись, Максим застегнул куртку.
– Пока мне достаточно и этого.
Наконец, он ушел. Изможденная Лика, не раздеваясь, упала на кровать, но отключиться ей не дал настойчивый сигнал телефона.
– Ну неужели только ушел, а уже строчит смски? – пробормотала Лика, но взяла в руки мобильный.
Dimka: Прием-прием. Как слышно?
Лика тепло улыбнулась. Поболтать с братишкой она была готова всегда. Даже несмотря на дикую усталость. А с тех пор, как Димка освоил «аську», они списывались почти каждый день.
Milolika: Прием. Ничего не слышно, но видно хорошо. Как дела?
Dimka: Нормально.
Milolika: Сколько троек будет в четверти?
Dimka: Всего парочка. Ты как?
Milolika: Хорошо. Как мама?
Dimka: Держится. Ты знаешь, я сделал сайт? Там уже есть несколько пожертвований.
Milolika: Знаю, ты большой молодец.
Dimka: Ты же достанешь деньги, правда, Лик? Ну, если у меня вдруг не получится с сайтом.
Milolika: Достану. Не переживай за это, с мамой все будет хорошо. Иди спать, люблю тебя.
Dimka: Я тебе верю. Споки.
Лика вздохнула и прижала телефон к груди. Она должна постараться. Ради Димки. Непреложное правило они придумали еще в детстве, когда старшая сестра покрывала выходки младшего братика.
Слово, данное друг другу, нарушать нельзя.
Глава 14. Ночные мысли
Столько есть всего, о чём надо подумать. Зачем забивать себе голову тем, чего уже не вернёшь, – надо думать о том, что ещё можно изменить.
Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»
Макс полночи крутился на кровати, путаясь в одеяле, но так и не смог уснуть. Мысли о Лике никак не хотели покидать его голову. Парень вздохнул: ему нужен был план. Он хотел вернуть Лику в свою жизнь. А для этого, по мнению Максима, следовало разобраться в том, что с ней происходит.
В то время как его сосед видел уже десятый сон, Максим поправил подушку и открыл ноутбук. Он вспомнил обрывки слов Лики. Аналитический ум требовал системы. Создав новый документ, он напечатал несколько вопросов:
Почему она меня бросила?
Где работает Лика сейчас?
Что случилось с ее мамой?
Пару минут Максим просто смотрел на экран. Спрашивать напрямую не вариант. На первый вопрос Лика категорически отвечать отказалась. На второй – ушла от ответа. На третьем с ней случилась истерика. Придется выяснять окольными путями.
Макс чувствовал, что в мае что-то произошло. Не могла его нежная, добрая девочка просто перестать с ним общаться без какой-либо причины. С кем она могла поделиться своими переживаниями?
Она была очень близка с родителями. Лика сплетничала с мамой, как с лучшей подружкой. Но, судя по всему, так было до недавнего времени. Сейчас все изменилось. Она не призналась родителям, что не поступила. Возможно, она не рассказала маме и о причине их расставания.
А даже если рассказала, то как он себе это представляет? «Здрасте, тетя Тоня, а вы не знаете, почему мы с Ликой расстались? Кстати, у вас все в порядке?»
Внезапная мысль поразила Максима. Что, если случилось самое страшное? Лика что-то бормотала про сайт. Он принялся быстро набирать запрос в строке поисковика.
Пройдя по первой ссылке, он увидел огромный баннер с фотографией мамы Лики.
«Моя мама больна. У нее обнаружили рак. Нужны деньги на лекарство. Пожалуйста, помогите. Дима, 12 лет».
Ниже были реквизиты для сбора средств и требуемая сумма. Девяносто девять тысяч девятьсот пятьдесят рублей.
Макс присвистнул, но от сердца у него отлегло. Слава богу, она жива. С деньгами он разберется. Мысленно прикинул, сколько сейчас у него на счетах – должно хватить. Надо бы позвонить маме, узнать, что происходит в семье Милолики.
Часы показывали три ночи. С учетом разницы во времени, маме можно будет позвонить через час. Хотя нет, лучше не стоит. Напугается еще. Знает ведь, что у него
