мы и правда будем искать эту книгу.
— Нет, мы же сами решили поискать…
Мы с Такано искали книгу две недели, даже не зная всех обстоятельств. Выходит, что все наши усилия были напрасными. Но Томо не просто ищет эту книгу. Она ищет спрятанный в ней ответ, который она никогда не узнает. И она находится во власти смерти сестры и последовавших за этим событий. Или она по собственной воле спряталась в них.
Но когда Томо рассказывает о сестре, на ее лице всегда возникает грустная улыбка. И это ранит меня…
— С днем рождения! — воскликнул Такано и поднялся. — Твоя улыбка придала мне сил. Я хотел видеть ее, поэтому не бросал кофейню и усердно трудился.
Этот парень совсем умом тронулся? Я удивилась и потянула его за рукав. Но он был настолько воодушевлен, что не останавливался:
— Т-то есть я хочу сказать, что, сама того не зная, ты помогла мне. И я безумно счастлив, что ты родилась, Аихара. Запомни это. Вот, — а потом уже ослабевшим голосом снова произнес: — С днем рождения! — и гулко опустился на пол с таким красным лицом, словно его кто-то разозлил.
Повисла гробовая тишина. Было до боли очевидно, что он хотел поддержать Томо таким образом, но, мне кажется, это вышло неожиданно.
Содержимое котелка закипело, и я выключила настольную плиту. Томо сидела молча, не отрывая взгляд от пола. Наконец она медленно поднялась. Затем открыла фусума забитой книгами соседней комнаты, залезла туда, и захлопнула перегородки.
— Я сказал что-то плохое?.. — побледнев, посмотрел на меня Такано.
Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Мы немного подождали, но, похоже, она не собиралась выходить. Я заволновалась, постучала в фусума и заглянула внутрь. И я увидела, что Томо сидит посреди темной комнаты и сосредоточенно читает. Даже когда я полностью раскрыла фусума, она не посмотрела на меня.
— Томо? — окликнула я ее.
— Что?
— Что ты делаешь?
— Что? Книгу читаю, — спокойно отозвалась Томо.
— А почему сейчас?
— Мне внезапно захотелось почитать, — ответила она, не отрывая взгляда от книги. Наверное, она так сбегала от реальности. В ответ на признание в любви от Такано.
Когда подошел Такано, она еще сильнее уткнулась в книгу, чтобы погрузиться в содержимое. Мы с ним сконфуженно переглянулись.
Не знаю, о чем он подумал, но он сел рядом с Томо, взял первую попавшуюся книгу и молча начал читать.
Томо на секунду посмотрела на Такано и, ничего не сказав, продолжила читать.
— А? Что?.. Мне не по себе… — невольно пробурчала я, глядя на их спины.
Но они никак не отреагировали. В тот момент, когда я заволновалась, что так может продолжаться до утра, Такано наконец медленно произнес:
— Послушай, Аихара. Я не умею подбирать правильные слова, но могу вот так молча сидеть. Зови, если понадоблюсь. И я прилечу.
Не отрывая глаз от книги, Томо чуть пошевелилась, сидя в полумраке. Мне даже показалось, что она едва заметно кивнула. Такано тоже заметил это, слегка улыбнулся и вернулся к чтению.
Неожиданно, но, наверное, Такано способен понять Томо и вообще любого другого человека лучше меня. Пока я думала, как заговорить с ней, он думал о том, как ее успокоить. Если человек закрыл дверь по собственному желанию, то смысл в том, чтобы он отпер ее изнутри, а не кто-то насильно открыл ее снаружи. Думаю, так и есть. И пока я наблюдала за тем, как они сидят плечом к плечу, ко мне вдруг пришла мысль, что скоро Томо откроет свою дверь.
Я тоже взяла первую попавшуюся книгу и прислонилась к стене. Листая страницы, я решила: позвоню Ваде. И скажу, что хочу встретиться в ближайшее время. Мне самой придется сломать те стены, которые я возвела.
Вечер дня рождения Томо прошел тихо под мерный звук перелистывания страниц.
Глава 11
В Токио стояли дождливые и ветреные дни из-за пришедшего с западного побережья тайфуна. В результате оставшиеся листья опали, и деревья немного стыдливо тянули свои ветви к небу.
Вада был занят на работе, поэтому мы встретились с ним спустя четыре дня после вечеринки с Томо. У него должен был быть выходной в тот день, но ему неожиданно пришлось выйти на работу до обеда, и я увиделась с ним только вечером.
Похоже, Вада заметил мое странное поведение в последнее время, поэтому, когда мы встретились, он с беспокойством поинтересовался, все ли в порядке. И я первым делом решила спросить его о том вечере.
— Ты поэтому была сама не своя? — дослушав мой рассказ, пробормотал Вада, словно наконец все понял. И, сказав: «Да, ничего удивительного», он закрыл глаза и не шевелился, как будто совершил непростительную ошибку.
В «Субоуру» сегодня тоже было оживленно. Мужчина в деловом костюме за соседним столиком чинно раскладывал газету, попивая кофе, а за столиком напротив сидела парочка и о чем-то ворковала. Утром дождь прекратился, и впервые за несколько дней из-за туч показалось солнце. Мягкие закатные лучи тихо лились в окна тускло освещенной кофейни.
Вада некоторые время не прикасался к кофе и по-прежнему оставался серьезным. Солнечный свет окрасил его плечо в желтый. Вада долго сидел не шевелясь, и я, забеспокоившись, спросила, все ли в порядке.
— Да, все хорошо, — сказал он серьезнее, чем обычно, и открыл глаза. — Прости, что не рассказал тебе. Я не подумал. Почему-то мне показалось, что ты расстроишься, если расскажу. Но своим молчанием я заставил тебя волноваться. Пожалуйста, прости.
Вада говорил очень быстро. И он даже описал подробности этой встречи… В тот вечер, пока он был на работе, она неожиданно, впервые за год, позвонила и сказала, что хотела бы вернуть книгу. Он сказал, что она может не возвращать, но так как она была неподалеку, то настояла на встрече, и когда в итоге они встретились, то она почему-то просила его возобновить отношения… Тут я перебила Ваду на полуслове:
— Ладно, хватит.
— Хватит? — переспросил он удивленно.
— Все в порядке. Я поняла, что ничего страшного, — сказала я и внезапно рассмеялась.
Откровенно говоря, я очень нервничала перед встречей с Вадой спустя столько дней. Но, увидев его, я успокоилась и действительно поверила, что все хорошо.
— Что? Но…
Хотя я во всем убедилась, Вада нахмурился и непонимающе смотрел на меня. У него всегда было такое выражение лица, когда он находился в замешательстве. Мужчина за соседним столиком, словно отреагировав на голос Вады, оторвал взгляд от газеты и посмотрел на нас. Но сразу вернулся к своим мыслям, потеряв, похоже, интерес.
— Я не
