душа в подарочных упаковках (разумеется, по акции), чаем в картонных тубах и печеньем в жестяных коробках (два по цене одного), гирляндами, ёлочными игрушками.
Сейчас Настя убежала в канцелярский отдел – выбирать ежедневники для коллег, а зять отправился в зал с алкогольной продукцией, где будет долго и скрупулёзно изучать банки с пивом. Пересмотрит сотню, чтобы выбрать одну. Всеволод Горшенин не любил выпивать, делал это крайне редко, но слыл по этой части в семье большим эстетом. Сергей Денисович никогда не пытался выяснить, насколько в действительности глубоки теоретические знания зятя об алкоголе, но иногда с удовольствием слушал его рассказы о коллекционных винах и марочном коньяке, а порой не прочь был за компанию пригубить виски – налитого в стакан едва ли «на два пальца» и охлаждённого специальными кубиками.
Может быть, Сергей Денисович и сейчас не отказался бы пойти с зятем, чтобы присмотреть себе баночку крафтового пива. Чего-нибудь невероятно чёрного и густого, словно дёготь. Или наоборот – лёгкого, с фруктовыми – лучше всего цитрусовыми – нотками. Но на душе у Сергея было неспокойно, и он с первых минут пребывания в магазине искал возможности где-нибудь переговорить с женой.
Место к разговорам не располагает. Суетно. И Лида постоянно вовлечена в процесс выбора товаров – то сама, то в Настиной компании. Начнёшь говорить, а она:
– Как тебе эти полотенчики с мышками? Извини, не могу удержаться, возьму. Так что ты хотел сказать?
Сергей снова начнёт полушёпотом излагать свои размышления, а Лида:
– Ой, Серёж, смотри, кружечки. Правда, симпатичные?
И сейчас Сергей Денисович в очередной раз решился – застав жену отдельно от зятя и дочери – у стеллажей с конфетами.
– Сержик, хорошо, что ты подошёл, – жена держала упаковку «Ассорти» у самых глаз, – посмотри срок годности, а то всё расплывается, глаза устали… Но ты-то у меня зоркий.
– Дальнозоркий, – хмыкнул Сергей и бросил взгляд на цифры, выбитые на коробке, – до мая 2008-го. Лид, я поговорить с тобой хотел. О Боре…
– Сержик, давай не здесь. Не сейчас. Мы ещё и половины по списку не купили.
– К списку вы ещё вовсе не приступали, – пробурчал Сергей Денисович, – хватаете всё подряд.
В магазине было душно, он начал раздражаться и душевное беспокойство угнетало.
Лидия Викторовна сняла с полки очередной подарочный набор.
– Как тут удержаться, Сержик, если праздники. Глянь дату!
– Июнь 2008-го. Слушай, мне кажется, Боря занимается чем-то нехорошим!
– Всё-таки хочешь здесь говорить? – Лидия Викторовна пристроила очередной товар на высокую пирамиду из других покупок. Сергей толкнул тележку, и только что положенная коробка с шумом упала на пол. Лидия подняла. – Место странноватое, но – ладно, говори.
– Место? А что место? Дома вы с всё время с Настей – то готовите, то убираете, то стирка-глажка у вас, то я уйду, то ты к подруге на чай побежишь… А когда Настя на сутках, Сева дома… А я при них не хочу обсуждать… У вас на уме один этот ваш марафон…
– Ты про Борю хотел говорить, – напомнила жена. Она чуть отодвинула покупки от сетчатой стенки тележки и аккуратно положила в освободившуюся щель ещё одну коробку конфет.
– Странный он стал в последнее время. Как узнал от вас о своих способностях, так изменился. Деньги у него откуда-то берутся, вещи дорогие.
– Во-первых, Сержик, дар для того и даётся человеку, чтобы владеть чем-то для других недоступным. Я больше половины жизни дар берегла, не пользовалась, проболтаться кому-то боялась. А он молодой, пусть тратит свои способности на естественные для его возраста нужды.
– Помнишь, я тебе говорил…
Рядом остановилась пожилая женщина и стала перебирать пакетики с мармеладом. Сергей Денисович понизил голос:
– Помнишь, рассказывал свои наблюдения про записки. Что сначала их было довольно много, потом в какой-то период стало меньше, а потом… – Сергей помолчал. Раньше он это от жены скрывал. – Потом их стало несоизмеримо больше, чем… В общем, можно чёрную дыру подставлять вместо чёрной шкатулки! А белую выбросить за ненадобностью!
– И что ты хочешь этим сказать? Поехали в колбасный, я видела там «Докторскую» с оливками… Не знала, брать не брать, а теперь надумала.
– Нам нужна ещё одна тележка.
– Сейчас попросим Севу оплатить, пусть отнесёт пакеты в машину, мы ещё походим.
– Подожди пока со своей «Докторской». Мне кажется, это Боря забирал записки. И начал выполнять эти желания. Потому их и стало больше, клиенты потянулись, понимаешь? Раньше ты пресекала, потому только самые упёртые и тащили всякие свои дрянные мыслишки, а Борька дело на поток поставил, народ и распоясался.
Сергей Денисович сам себе не верил, что наконец-то поделился давно мучившими его подозрениями.
Лидия Викторовна, шедшая чуть впереди, резко остановилась и повернулась к мужу.
– Наш Боря? – она сделала паузу и повторила, чтобы наверняка удостовериться, что они говорят об одном и том же человеке. – Наш внук Боря? Использует дар во зло? Ты сам-то в это веришь?
Под взглядом жены Сергею стало неловко, но он твёрдо, хоть и не без труда, произнёс.
– Да, верю. И считаю, что именно так и есть!
– Не вздумай при Насте такое ляпнуть! – шикнула Лида. – Это ж надо додуматься!
Она гневно схватила с полки первую попавшуюся под руку банку йогурта, пробежала глазами по составу, но ни слова не разобрала от душившего её волнения. Вернув банку на место, она оттянула ворот свитера.
– Душно здесь…
– Послушай, Лид, я понимаю, тебе трудно принять, что наш внук, воспитанный в достатке и ласке, вдруг встал на неправильный путь, но всё же хоть на миг допусти, что это случилось! Чем дольше мы будем кричать: наш Боря не мог, тем больше он запутается в этой чёрной паутине.
Сергей тряхнул головой, раздражаясь на собственный пафос.
– Мы должны поговорить с ним. Помочь. Вытащить из… – Сергей чуть снова не произнёс невесть откуда придуманную «паутину», но нарочно упростил фразу, – всего этого. А, может, и вам пора прекращать… Не зря ты дар под контролем держала.
Расстроенная, Лидия Викторовна и не замечала, что кладёт в тележку всё без разбору. И многие пачки сыплются
