исключено, что и сядете — я вас выкупать не стану. Не привлекает вас такая перспектива — тогда расстанемся сейчас, без претензий друг к другу. Будете бохмбить, как считаете нужным, попадетесь мне — обойдусь с вами, как с любым другим конкурентом, не попадетесь — ваше счастье. Выбирайте. — Он равнодушно пожал плечами. — Две минуты на размышление.
— Одно уточнение можно? — спросил Саша.
Маронко кивнул, ожидая, что они пойдут на попятную
И вернутся к прежнему образу жизни, только без криминала.
— Если мы откажемся от кустарщины, под чьим началом будем работать?
Вариант отказа от криминала им в голову не пришел. Значит, давно и твердо решили пойти по стопам своего приемного отца.
— Это не имеет значения. Можете работать во всех отрядах по очереди, это уж как мне захочется.
Между собой не советовались, решение принимал один Саша. Видимо, у них уже четко было решено, кто командует парадом. Через две минуты Саша заявил, что они пред-почитают входить в состав группировки, а не бомбить на стороне. Странно, Сергею Ивановичу казалось, что Сашка с его честолюбием выберет свободу. Выходит, он умеет подчинять свои амбиции рассудку, потому что принял более разумное решение.
— Запомните две вещи. Во-первых, образование у вас должно быть законченным. Успевайте как хотите, но если вы бросите учебу или вас выгонят, то я вышвырну вас на помойку. Во-вторых, все ваши шаги с этой минуты будут предварительно санкционированы вашим непосредственным шефом. За любую самоволку ответите. Ясно? — жестко спросил Маронко.
— Уж куда яснее, — пробормотал Саша.
Никаких вопросов они больше не задавали и возмущения не показывали — куда подевалось нахальство?
Слон не заставил себя долго ждать. Вошел в комнату, и пространство сразу уменьшилось; поздоровался со всеми, с трудом втиснулся в кресло, где недавно сидел Хромой, опасливо глянул на ножки — не подломятся ли под тяжестью его мощного тела?
— Шура, — начал Маронко, — у меня к тебе поручение несколько специфического характера.
Слон покосился на парней, удивляясь, что Ученый начал какие-то секретные разговоры при них, но ничего не сказал.
— Вот эти два молодых человека с сегодняшнего дня поступают в твое распоряжение.
Забавно оттопырив толстые губы, Слон поскреб гигантской пятерней в затылке.
— Что они умеют?
— Ничего.
— А что тогда они у меня будут делать?
— То же самое, что и все остальные. Сам посмотришь, на что они годны. И скажи мне, пожалуйста, что с Терещенко?
Терещенко был должником, от кредиторов прятался, хотя расплатиться мог.
— Ну, человеческой речи он не понимает. Мы нашли, где он отсиживается, и сегодня мои люди удостоят его визитом. Может быть, такой язык он поймет лучше.
— Правильно. А этих двоих, — он показал на притихших Александра и Михаила, молча ожидавших конца беседы, — забирай прямо сейчас. И, Шура, смотри в оба: это не подарок, хлопот с ними будет много — они склонны к самодеятельности.
— Нет проблем, — пожал плечами Слон. — С такими недостатками я бороться умею.
Когда они ушли, Маронко стало удивительно тоскливо. Не сумел он удержать парней от криминала, не тот выбор
Сделали. Но уже ничего не изменишь. Жаль, ох как жаль!
* * *
До самой осени Маронко не видел своих мальчишек и начал скучать без них. Слон никому не говорил, что воспитанники Ученого входят в состав его бригады. Поначалу
Ребят приняли в штыки, травили, как опальных фаворитов. Слон не вмешивался, хотя иной раз доходило до серьезного мордобоя — пусть сами постоят за себя, пусть покажут, на что они способны без высокого покровительства. Прошло две или три недели — и ситуация переменилась. Они побывали на первой разборке, показали себя наилучшим образом; Слон начал загружать их работой — ничего, справлялись, успевая одновременно сдавать летнюю сессию в вузах. К августу их зауважали, с ними стали считаться. Авторитет набирали стремительно; в начале сентября Слон поставил Сашку над десятком боевиков, присвоив ему ранг «звеньевого».
Очень интересное положение было у Миши — он стал левой рукой и вторыми мозгами Саши, они везде и всюду находились вместе. Окрестили их незамысловато: Сашку Матвеем, Мише оставили его детское прозвище Финист. Никаких претензий Слон к ним не имел, отзывался о них как о способных и бесстрашных ребятах, полагался на них, как на старых закаленных бойцов.
Летом Маронко набрал много молодежи, увеличив численность Организации почти вдвое. Хромой язвил, говоря, что с удовольствием взял бы к себе «сынков», да только они куда-то пропали — прозрачный намек на то, что Ученый жалеет своих любимчиков. В присутствии Маронко он прятал желчь, а в обществе других бригадиров его ядовитые реплики оставались без ответа — кроме Слона, никто не знал о местонахождении «щенков», а Слон отмалчивался.
Работал и парни хорошо, действуя с холодным рассудком. без ненужной жестокости и без лишних слов. Со своими подчиненными Саша обращался умело, никто не чувствовал себя оскорбленным тем, что им командует мальчишка.
Был еще один важный этап, за который Маронко в глубине души сильно переживал — так называемый «экзамен на красный цвет». Для того чтобы дать им возможность продвинуться дальше, их следовало проверять на убийстве. Вещь неприятная и для большинства людей звучит жутко, но для карьеры в Организации такое испытание было жизненной необходимостью. Кровь сразу покажет, чего стоит человек; после этого человек либо ломается, либо не останавливается более ни перед чем. А мало ли что в жизни
Случается? И разборки, и заказные убийства, и свидетели... Все бывает. Судя по тому, что Сашка поднялся на первую ступень, экзамен он прошел, и хорошо прошел. Но вот на-сколько сильно переломался его характер?
Слушая отзывы Слона, Маронко убеждался: пришла пора выделять Сашу как самостоятельную боевую единицу. Видимо, командир «спецназа» из него все-таки полу-чится. И в конце сентября Маронко пригласил Слона для отчета.
На журнальном столике ожидала шахматная доска с расставленными фигурами — вернейший признак того, что беседа будет долгой и задушевной. Маронко не спешил; Слон после первых ходов спросил:
— Сергей, анекдот хочешь? Цезарь вчера рассказал, так моя жена до колик смеялась.
— Ну, расскажи.
- Вовочка пришел из школы весь такой взбудораженный и начал приставать к папе, который увлеченно читал газету: «Паш, что такое партия?» Папа у Вовочки, сам по-нимаешь, коммунист, но первокласснику' не понять партийной терминологии. Поэтому папа выкрутился очень просто: «Видишь, я газету «Правда» читаю? Это газета партии, партия очень умная,
