сухим.
— Не знаю.
Очная ставка между Мустафой Ахмедовым и Оразмамедом Атаевым длилась недолго.
— Вы знаете друг друга?
— Мы друзья, — ответили Мустафа и Оразмамед.
— Вы, Атаев, когда-нибудь подменяли Ахмедова на время его выезда на охоту?
— Да, были такие случаи.
— Когда и при каких обстоятельствах?
— Не один раз, но сейчас я все случаи не помню.
— А все-таки?
Атаев опустил голову и негромко стал перечислять.
— Может быть, какой-нибудь из этих случаев вам особенно запомнился?
— Однажды Мустафа выехал на охоту вместе с Мухамедом Клычевым, с ними был еще один незнакомый человек высокого роста, полный. Они вернулись с охоты очень скоро.
— Да, был такой случай, — тихо промолвил Ахмедов, — но больше я вам ничего не скажу, — решительно добавил он.
— Почему же?
— Пускай другие говорят...
На этом очную ставку пришлось закончить. Стало ясно, что нужно немедленно допросить Клычева.
Инспектору уголовного розыска И. И. Петрову в отделе кадров нефтеперерабатывающего завода дали официальную справку о том, что оператор Мухамед Клычев находится в отпуске. Петров тотчас же отправился к Клычеву домой.
Пожилая женщина, вышедшая из одноэтажного деревянного домика, на вопрос Петрова ответила вопросом:
— А для чего вам нужен мой сын?
Чтобы не расстраивать женщину, Петров сказал:
— Я с завода, он нужен начальнику смены.
— А он сегодня уехал.
— Куда же?
— В Москву.
— На чем же он уехал?
— Улетел на самолете.
Петров хорошо знал расписание всех поездов и самолетов до Москвы и понял, что самолет уже ушел. Тем не менее он немедленно выехал в аэропорт. Начальник аэропорта сообщил ему, что самолет в Москву вылетел вовремя и находится в пути уже более двух часов.
Петров взглянул на часы: до посадки самолета в аэропорту Домодедово оставался 1 час 25 минут. Стало очевидным, что, если Клычева не встретить в аэропорту, найти его в огромной Москве будет крайне трудно. С моего согласия Петров прямо из аэропорта позвонил в Москву начальнику МУРа и попросил его встретить Клычева возле трапа самолета. Сразу же в Домодедово выехала оперативная машина.
Инспекторам МУРа С. П. Филатову и А. В. Селиверстову предстояло без шума, не привлекая внимание, задержать Клычева. Задача была не из легких, так как приметы Клычева они знали очень приблизительно.
К моменту их приезда начальнику аэропорта уже сообщили об этом, и он дал оперативной машине разрешение выехать на летное поле. Машина подъехала к самолету почти одновременно с подачей трапа.
Вот на трапе появились первые пассажиры.
— Маловероятно, — промолвил Филатов.
— Да, — согласился Селиверстов, — этот не похож на туркмена. И возраст не тот.
Так они пропустили несколько десятков пассажиров. Наконец на трапе появился молодой парень высокого роста с черным портфелем. Остановившись на секунду на верхней ступеньке трапа, он посмотрел по сторонам, а потом стал быстро спускаться.
— Не он ли?
— Надо спросить.
Когда молодой человек сошел с трапа, Филатов окликнул его:
— Мухамед!
— Я вас не знаю, — был ответ.
— Но зато мы вас знаем, — заявил Селиверстов.
— Садитесь в машину. Мы из уголовного розыска.
Мухамед безропотно подчинился. На следующий день он вместе с сопровождающим вылетел обратно в Красноводск.
На допросах Мухамед категорически отрицал свое участие в январской охоте.
— Да я же не охотник, у меня и ружья нет! — доказывал он.
— Вы знаете Мустафу Ахмедова? — спросил я у него.
— Да, знаю.
— Так вот, по его показаниям, в январе вы вместе с ним ездили ночью на охоту.
— Неправда, он не мог этого сказать! Дайте мне с ним очную ставку.
Столь решительное требование Клычева настораживало. Но отказать ему не было оснований: это его законное право.
Очная ставка оказалась, однако, непродолжительной. Ахмедов и Клычев подтвердили, что знают друг друга и взаимоотношения между ними хорошие.
— Ездил ли Клычев вместе с вами на ночную охоту в январе? — спросил я у Ахмедова. — Если да, то расскажите об этом подробно.
Ахмедов опустил голову. Чувствовалось, что в нем происходит душевная борьба. Наконец, он ответил:
— Его с нами не было.
— Почему же в таком случае вы его оговаривали?
— Не знаю.
Продолжать очную ставку было бессмысленно.
Когда Клычева увели, я спросил у Ахмедова:
— Почему вы изменили свои показания?
— Ведь Мухамед мой близкий друг, — стал он оправдываться. — А кроме того, мне его жалко. Он единственный кормилец своей старой матери. Без него она погибнет.
— Расскажите все до конца, — попросил я.
Мустафа Ахмедов рассказывал о случившемся долго и тяжело, часто вздыхал, делал паузы.
— В воскресенье вечером по распоряжению Байрамова я вместе с Костровым и Мухамедом Клычевым выехал на ночную охоту на водоплавающую дичь. Вообще такая охота с катера запрещена, поэтому мы выехали без света. Я сидел за рулем. Примерно в районе Алла-Тепе, ведя катер на большой скорости, я налетел на моторную лодку. Она также ничем не была освещена, и я не заметил ее. Таким образом, этот наезд был не умышленный, а случайный. Катер прошел поперек лодки и затопил ее носовую часть. В это время людей на лодке мы не видели и чьих-либо криков не слышали.
Естественно, что охота не состоялась, и мы вернулись на водноспасательную станцию. Ехали молча, и каждый размышлял о случившемся по-своему, но вслух никто ничего не решился высказать. На станции, выходя из лодки, Костров негромко, но твердо приказал нам: «Держать язык за зубами, или вам самим будет плохо, — и добавил: — Не бойтесь, никто об этом случае не узнает, если вы будете молчать».
Иван Петрович Костров вел себя на допросе надменно и вызывающе. Сначала он сделал вид, что не понимает, почему его пригласили, а когда ему объяснили, стал громко выражать недовольство.
— Вы охотник? — спросил я его.
— Нет!
— А люди говорят, что охотник.
— Я же себя лучше знаю!
— Вы ездили на ночную охоту?
— Еще раз повторяю: нет! И вообще, у меня даже нет охотничьего ружья.
— Где вы были в день гибели молодых рабочих?
— Тогда я ездил в Джебел за семьей. Возвратился в город лишь на следующий день.
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Члены моей семьи, а также шофер Китаев.
Действительно, все они подтвердили, что в день происшествия Костров
