ездил в Джебел. Причем шофер в своем объяснении сослался на то, что в Джебеле он заправлял машину и что в заправочной ведомости есть соответствующая отметка с указанием даты получения бензина.
Стало очевидно, что Костров все это время не дремал и очень серьезно готовил себе алиби.
Заправочную ведомость, представленную шофером Китаевым, следователь тщательно осмотрел и, хотя заметных исправлений не обнаружил, тем не менее направил ее на криминалистическую экспертизу. Эксперт установил, что дата отпуска бензина в ведомости исправлена. Когда я сказал об этом Китаеву, он дал несложное объяснение: внесла исправление заправщица, так как вначале она записала дату неточно.
Через три дня, вернувшись из Джебела, инспектор уголовного розыска Петров сообщил, что он не сумел выяснить ничего определенного, так как заправщица А. И. Крючкович, которая работала в день происшествия, уехала куда-то за пределы республики. Ее показаниям придавалось большое значение, поэтому в наиболее вероятные места ее пребывания были посланы телеграммы. Наконец она отыскалась в Баку. Антонина Ивановна рассказала, что исправление в заправочную ведомость она внесла значительно позже того дня, когда отпускала бензин, по просьбе Китаева. Однажды Китаев приехал на бензозаправочную станцию, предъявил ей ведомость и попросил исправить дату 19 января на 29, объяснив, что «так надо».
На очередном допросе Костров, который каким-то образом уже узнал о результатах очной ставки между Крючкович и Китаевым, выдвинул новое алиби. Он заявил, что в то воскресенье вечером он вместе с шофером и своим знакомым Атаевым поехал на охоту в пески Кемал-Ата, но в дороге заболел, не охотился и возвратился в Красноводск поздно ночью. Когда же и эта его версия была опровергнута, Костров заявил, что не помнит, где находился.
К этому времени было установлено, что он — заядлый охотник и ездит на охоту почти каждую субботу и воскресенье.
— Со мной, — сообщил работник водноспасательной станции Шалаев, — он ездил не один раз. Но еще больше — со старшим мотористом Шишковым, который лучше всех знает места для охоты.
Шишков подтвердил эти сведения, а также сообщил, что Костров занимался браконьерством и хищнически уничтожал водоплавающую птицу. На охоту он часто выезжал на катере водноспасательной станции.
Шофер Китаев вскоре признался, что он несколько раз по указанию Кострова заправлял бензином из машины катер № 136.
Следствие подходило к концу. Однако все еще не было ясности в таком важном вопросе: слышали ли с катера голоса тонувших и почему им не оказали помощь? Ахмедов продолжал утверждать, что не слышали.
Тогда был организован следственный эксперимент.
Мимо дрейфовавшей лодки, в которой находились три человека, был пущен катер № 136 на полных оборотах двигателя. И хотя во время эксперимента не учитывалось, что при столкновении катер должен был потерять скорость и, следовательно, шум мотора стал бы тише, тем не менее были ясно слышны крики людей с лодки.
Следственный эксперимент проводился с участием Ахмедова. Когда мы вернулись в город, я вновь спросил у него:
— Вы слышали крики во время наезда на лодку?
— Да, слышал.
— Теперь объясните, почему вы не оказали потерпевшим помощь?
Медленно и неохотно Ахмедов стал рассказывать:
— Когда я услышал крики тонувших людей, то растерялся, но предложил Кострову вернуться обратно и оказать им помощь.
Однако Костров со мной не согласился, сказав, что на следующий день все будут знать, что он браконьер, и потребовал ехать дальше. Я повиновался, так как катер был предоставлен в его распоряжение. Теперь я рассказал все.
Опустив голову, Ахмедов замолчал.
В процессе расследования я, естественно, искал ответ на очень важный вопрос: случайно ли Костров во время происшествия вот так, сразу потерял чувство элементарного человеческого долга? И это человек, живущий в обществе, в котором оказание помощи терпящему бедствие, порой даже с риском для собственной жизни, стало нормой нравственного кодекса! Оказалось, что Костров и раньше совершал поступки, свидетельствовавшие о его моральном падении. Однажды он возвращался с охоты из Каракумских песков. На дороге его машину остановили и попросили доставить в ближайшую больницу истекавшего кровью человека. Он отказал из опасений, что сиденья машины могут запачкаться кровью. К сожалению, ни в тот раз, ни в других случаях поведение Кострова никто открыто не осудил.
Этот человек, должно быть, из жадности часть добытой браконьерством дичи реализовывал через третьих лиц на рынке. Кроме того, он страдал еще честолюбием. Видимо, все эти отрицательные качества в сочетании и привели Кострова к нравственному падению.
Судебное рассмотрение дела проходило в том же Дворце нефтяников, где когда-то были установлены гробы трех погибших молодых рабочих. Справедливое возмездие наступило. Верховный Суд Туркменской ССР осудил Кострова, Ахмедова, Байрамова и Клычева к различным срокам лишения свободы.
Еще одна версия
Утром 10 августа рабочий продовольственного магазина Некрасов увидел, что из окна на третьем этаже в доме, стоящем на противоположной стороне улицы, валит дым. Он тотчас же бросился к телефону:
— Алло, алло, пожарная! Срочно приезжайте на Пушкинскую, двадцать пять, здесь пожар!
Через несколько минут подъехали две красные машины. Однако пожарным не удалось проникнуть в нужную квартиру ни через парадный, ни через черный ход: обе двери были закрыты.
— Поднять механическую лестницу! — скомандовал руководитель пожарной команды.
Приказ был выполнен немедленно. Двое пожарных ловко взобрались на третий этаж, вмиг выставили на кухне оконное стекло и проникли внутрь.
Через несколько секунд один из них крикнул вниз:
— Вызывайте скорую! В квартире человек!
В комнате в луже крови лежала пожилая женщина, а в кухне на газовой плите догорало в кастрюле варенье.
На место происшествия прибыли работники милиции, дежурный следователь и врач «скорой помощи». Врач пощупала у пострадавшей пульс:
— Она мертва.
— А когда наступила смерть, как вы думаете? — спросил следователь.
— Примерно три часа назад.
Вскоре установили, что погибла хозяйка квартиры Эльвира Семеновна Драпкина.
— Перед тем как приступить к осмотру места происшествия, выясните у соседей, есть ли у нее близкие родственники и кто именно, — попросил дежурный следователь.
Дверь парадного входа была закрыта на два замка, и каких-либо следов того, что ее пытались открыть снаружи, подбирая ключи или отмычкой, следователь не обнаружил. Дверь черного хода, имевшаяся в кухне, была заперта изнутри на металлический крюк.
В комнате, где лежала погибшая, мебель находилась на своих обычных местах. Обои были забрызганы кровью. Провод у телефонной трубки перерезан. На полу валялись очки. Слева от входной двери стояла испачканная, по-видимому кровью,
