ранов* и легко обыграли Нью-Йорк» [Stump 1994: 351]. Репутация Кобба как самого жестокого человека в бейсболе заставляла питчера настраиваться на серьезную драку, однако этого не произошло, и его тело сотрясалось от адреналина, не находившего выхода. Этот инцидент заодно демонстрирует, что даже такой крайне агрессивный человек, как Тай Кобб, не просто отдавался на милость бушующих импульсов. Подобно ряду других людей, построивших свою карьеру на агрессивности – например, головорезов из мафии, – Кобб мог не только позволять себе погружаться в туннель насильственных эмоций, но и распознавать ожидания других людей по поводу его поведения и играть на этих ожиданиях в свою пользу.
7
Похожую реакцию можно обнаружить у спортсменов во время празднования побед в соревнованиях – сочетание выражений восторга с чем-то вроде символического или усеченного гневного жеста. В бейсболе, например, игрок, совершающий хоумран, огибая базы, размахивает кулаком, а питчер после страйкаута* в решающий момент совершает жест, напоминающий боксерский удар. На ряде фото можно увидеть вскинутые вверх кулаки и выступающие нижние челюсти питчеров.
8
Анализ ритмического самововлечения, включающий приватные формы заклинаний магического характера, таких как проклятия и плач, см. в работах [Collins 2004: 205–211; Katz 1999, в особенности 18–83 и 229–273].
9
Мы склонны воспринимать подобный смех во время злодеяния, совершаемого в момент наступательной паники, как еще одно доказательство исключительной моральной испорченности преступников. Однако это представление относится к «народной психологии», в которой перевернут фактический порядок причинно-следственных связей; истерический смех представляет собой выражение неконтролируемой самововлеченности.
10
Рабочая группа по расследованию военных преступлений армии США во Вьетнаме представила свидетельства аналогичного инцидента, когда американские пехотинцы в сентябре 1969 года нападали на деревни в долине Ку Сон, убивая животных заодно с мирными жителями и детьми и одновременно поджигая дома в ходе зачисток против партизан. Краткое изложение этих документов см. в: Los Angeles Times, 6 августа 2006 года, р. A9.
11
На основании имеющихся данных трудно оценить, какая часть японских солдат и с какой степенью энтузиазма участвовала в резне. Как уже было показано на примере соотношения между стреляющими и нестреляющими солдатами в исследованиях Маршалла (более подробно мы вернемся к этой теме в главе 10), практически во всех коллективных действиях основную часть насилия осуществляет небольшая часть группы; однако там, где жертвы совершенно беспомощны, многие присоединяются к лидерам, совершающим насилие.
12
Автором этого термина является Уильям Джеймс, а в социологию его привнес Эверетт Дин Мартин [Martin 1920].
13
Этот пример Йона Рабе*, члена нацистской партии, который пытался остановить убийства в Нанкине и даже писал письма с протестами своему партийному руководству в Германии с просьбой принять политические меры в отношении японцев [Chang 1997: 109–121], еще раз демонстрирует ситуационный характер зверств. Даже нацисты при всех их зверствах демонстрировали жестокость не во всех ситуациях; там, где их не поглощала собственная динамика убийств, они могли занимать позицию сторонних наблюдателей, шокированных подобным насилием.
* Йон Рабе (1882–1950), чьими усилиями во время Нанкинской резни было спасено до 300 тысяч китайцев, был чрезвычайно статусной фигурой. Он прибыл в Китай еще в 1911 году в качестве сотрудника компании Siemens, а в 1931 году возглавил ее местное подразделение. После возвращения в Германию в 1938 году Рабе был арестован гестапо по подозрению в симпатиях к коммунистам, однако вскоре его отпустили. После капитуляции Германии в 1945 году Рабе проходил подозреваемым в соучастии в нацистских преступлениях, однако и в этот раз все обвинения с него были сняты. – Прим. пер.
14
В этом отношении они аналогичны более безобидному феномену «разгульных зон», рассмотренному в главе 7.
15
Наличие у официально проводимой политики непреднамеренных последствий, приводящих к совершению зверств, является еще одной разновидностью «ответственности верхов». Джеймс Уильям Гибсон в своей работе [Gibson 1986] делает основной акцент на том, что во время войны во Вьетнаме к нечеткости определения того, кто именно является участником боевых действий, и к убийствам мирных жителей привело приоритетное внимание американского военного командования к высокому уровню потерь противника с целью калькуляции достигнутого прогресса в войне на истощение. Такое объяснение соответствует классической организационной теории о непреднамеренных последствиях целенаправленных действий и, скорее всего, является верным. Тем не менее убийства мирных жителей происходили не в любом возможном столкновении, а в отдельных ситуациях; во многих из них присутствовала эмоциональная динамика наступательной паники, хотя и трудно установить, в какой доле инцидентов она проявлялась.
16
Например, массовые изнасилования, как правило, являются результатом наступательной паники, которая открывает возможности для «моральных каникул». И наоборот, «моральные каникулы», как будет показано в главе 7, могут случаться сами по себе, без присутствия наступательной паники.
17
Эта пассивность не является константой – она имеет ситуационный характер. Например, в 1938 году один еврейский активист убил в Париже немецкого дипломата, а в 1943 году в Варшавском гетто произошло два вооруженных восстания. Евреи проявляли пассивность во время депортаций и в лагерях смерти, где вся атмосфера взаимодействия была подготовлена таким образом, чтобы нацисты доминировали не только физически, но и эмоционально.
18
С появлением артиллерии, пулеметов и другого смертоносного оружия дистанционного действия в продолжительных сражениях с атаками на оборонительные позиции окопавшегося противника армии несли более значительные потери – в качестве примера можно привести Наполеоновские войны, гражданскую войну в США и две мировые войны. В американской гражданской войне потери в крупных сражениях варьировались от минимальных показателей 6–12% до максимальных 25–29%. В указанных условиях тяжелые потери обычно несла атакующая сторона, если только не происходило внезапного разгрома противника и его панического отступления, как в случае с северянами в сражении при Чикамоге и с войсками Конфедерации в битве при Чаттануге в 1863 году [Griffith 1986: 46; 1989].
19
Юлий Цезарь явным образом выбирал подобные цели для нападения во время одного сражения на продолжительном марше в ходе своей африканской кампании: «Когда затем был дан сигнал и враги уже вяло и небрежно метали свои снаряды, он [Цезарь] вдруг бросил на них свои когорты и эскадроны. В одно мгновение враги были без
