вы добровольно явились?! — От удивления у полицейского ложечка упала на блюдце. — Не хотите ли сказать, что за вашу поимку можно получить неплохое вознаграждение?
— Вряд ли. Я — Эрвин Призрак.
— Очень приятно, — сказал полицейский и через стол протянул призраку руку. — А меня зовут Ханнес Штахельбергер. Служебный номер восемьсот двадцать четыре.
— Я привидение, — повторило ещё раз привидение. — У меня даже есть документы.
И Эрвин Призрак показал свой паспорт. В графе «профессия» значилось печатными буквами: привидение. Теперь дошло и до дежурного полицейского:
— Так вы тот самый призрак, которого мы все ищем?!
— Ну да.
Полицейский понял, что желанное вознаграждение получить сегодня ему не удастся. Вот ведь какая жалость! Он ещё никогда не получал никакого вознаграждения.
— Как же вы сами освободились?
— Я просто проснулся.
— Где? — Полицейский наморщил лоб.
— В парке.
— Похитители вас там оставили?
— Меня никто не похищал. Я просто всё это время крепко спал. О похищении я сегодня прочёл в газете. Потому и пришёл.
— Мне трудно в это поверить, — сказал Ханнес Штахельбер-гер привидению и себе самому. — Так просто спать целых три дня?
— А мне всё равно, верите вы или не верите, — заявил Эрвин Призрак. — Законом не запрещено спать три дня подряд.
Дежурный почесал под подбородком.
— Да, наверно, закон ничего против этого не имеет. Подождите минуточку.
Штахельбергер прошёл по скрипучим половицам в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь. Там он поискал в телефонной книге номер, по которому можно было позвонить в редакцию своей любимой ежедневной газеты, набрал его и сказал редактору:
— У меня для вашего завтрашнего номера есть сенсационная новость.
— Завтрашний номер у нас уже подготовлен, — с сожалением ответил молодой голос.
— У меня сейчас сидит настоящее привидение.
— А у нас в заголовках на первой полосе настоящее крушение самолёта, настоящее нападение и ненастоящие цирковые клоуны. Для нас уже достаточно.
— А привидение вам, значит, не нужно?
— Подошлите его ко мне. Может, поместим маленькое фото.
Дежурный, не попрощавшись, положил трубку. «И тут не выходит», — подумал он и вернулся в свой кабинет.
Привидение между тем украдкой угощалось его чаем. «Вот ещё! — возмутился полицейский. — Незачем мне угощать привидения!»
— Я информировал соответствующие инстанции, — сказал он. — Вы можете идти.
— Вам, должно быть, не нравится, что полиции придётся опровергнуть своё заявление, будто преступник уже найден? — предположило привидение.
— Мне всё нравится, — пробурчал Ханнес Штахельбергер. — И не моё это дело. Я здесь всего лишь маленький чиновник. Мало ли кто где какие совершает ошибки.
Хотя бургомистру пришлось спуститься с небес на землю, он не ударился о неё головой. Все неудачи можно было списать на счёт начальника полиции — вот из-за кого возникла вся эта неразбериха. А начальник полиции до сих пор мог бы во всём обвинить полицейского Рудольфа. Беда в том, что он ведь этого Рудольфа сам отстранил от службы. Теперь ни на кого свою вину он уже переложить не мог. Хочешь не хочешь, пришлось ему подать рапорт об отставке.
Господин Виммер был из-под следствия освобождён. Он получил письменное извинение от бургомистра и небольшое возмещение морального ущерба за арест, пусть и кратковременный. Но самое большое возмещение надо было ещё ожидать от господина Долежала.
Сам господин Долежал если и сдался, то совсем ненадолго. На свои последние деньги он купил книгу воспоминаний знаменитого миллионера Дагоберта Дукка. Он надеялся, что чтение этой книги подскажет ему идеи, как маленькому служащему, каким теперь был он, можно стать обладателем большого состояния.
А Цезарь уже летел к себе домой. Долго жить в большом городе ему казалось опасно. Господин Долежал захотел использовать его как настольную зажигалку и уже начал за ним охотиться. Конечно, ему пришлось за это поплатиться обожжённой рукой.
Большие драконы тоже смогли наконец вернуться в свою любимую пещеру. Правда, запах слезоточивого газа из неё не до конца ещё выветрился. Но пещер с окнами пока что никто не придумал.
— Я сделал из этой истории некоторые выводы, — заявил однажды Георг.
— И какие же, интересно? — спросил Мартин, пытаясь большим носовым платком отогнать хоть немного подальше от себя остатки неприятного запаха.
— Я буду спать несколько дней подряд, вот что я решил, — сказал Георг и повалился спиной на кровать, так что вся пещера задрожала.
— Неплохой вывод, — одобрил Мартин. — Меня вот ни одна история до сих пор ничему особенному не научила.
— Нет, мне кое-что стало ясно, — сказал Георг, удобно укладывая лапы у себя на животе. — В следующий раз я лучше позволю себя арестовать. Несколько дней в камере грозят мне в худшем случае не такой уж долгой диетой.
Три следующих дня Мартин действительно не слышал от своего брата ни слова. В дневнике тот заранее написал: перерыв.
P.S. Но что же полицейский Рудольф, почему о нём перестали вспоминать? А с ним случилось вот что. Его приятель, работник телефонной станции, дал полицейскому по знакомству прослушать второй телефонный разговор похитителя с Вильгельмом Виммером. Тот самый, где похититель предлагал господину Виммеру принести выкуп за привидение в зоопарк.
Полицейский Рудольф понял, что он единственный имеет возможность выследить похитителя и помешать ему получить деньги. Надо было пойти в зоопарк, постоять там возле клетки льва и дождаться, пока пробьёт два часа дня. Именно в этот час собирался прийти похититель. Никто другой почему-то до этого не додумался. Даже надзиратель в зоопарке не хотел ни о чём слышать. Он просто пригрозил прогнать Рудольфа, если тот будет мешать детям спокойно собираться возле клетки со львом.
— Дети меня не касаются, — сказал полицейский, — заботьтесь о них сами.
Он добрых полчаса бродил взад-вперёд вокруг клетки льва. Но вот пробило два часа, а перед клеткой никто не появился. Ни господин Виммер, ни вообще никто, кто мог бы показаться полицейскому подозрительным.
«Так-так, — размышлял Рудольф. — Не подошёл сейчас, подойдёт позже».
Начался сильный дождь, но полицейский всё не отходил от клетки со львом. А поскольку никто не позаботился ему сказать, что история с похищением уже раскрыта и дело надо считать завершённым, он, возможно, терпеливо стоит на своём посту до сих пор.
