не сорвется.
Решения! Им нужно искать решения, а не впадать в панику.
– Ники, я клянусь тебе, что отсюда есть выход, – сказала Хлоя. – Нам только надо его найти. Если это не та тропа, по которой мы пришли сюда, то найдется другая, или мы выберем направление и просто пойдем, пока не дойдем до асфальтированной дороги. Это же Нью-Джерси – тут везде проходят шоссе.
Ники секунду молчала.
– Я слышала, как ты говорила с ним.
У Хлои упало сердце. Она слышала… Ну конечно. Ночью в этом лесу так тихо, что иначе, пожалуй, и быть не могло. Но Хлоя была уверена, что сможет спустить это на тормозах.
– Что?
– Вчера вечером. Ты говорила по своей рации, сказав, что тебе надо пописать. Ты разговаривала с Паркером. Я слышала тебя.
Хлоя покраснела:
– Ники, я…
– Не лги мне, ладно? Сделай одолжение, не лги мне в лицо. Я знаю, что я слышала, и не говори мне, что это не так.
Хлоя опустилась на землю рядом с Ники, но это было скорее падение, чем что-то еще, как будто немногие оставшиеся в ней силы разом покинули ее. Она осела, как марионетка, у которой перерезали ниточки.
– Мне надо было выяснить, в порядке ли он, Ники, – тихо проговорила Хлоя. – Он же мой двоюродный брат. Я люблю его.
– Ты должна была сказать мне, что ты собираешься сделать, вместо того чтобы делать это украдкой. Ты всегда говоришь мне все. Ты всегда так поступала.
– Я знаю, что должна была сказать тебе об этом. Я знаю. Прости. Я… Я знаю, как ты зла на него. Я и сама зла на него.
– Но ты все равно говорила с ним.
Хлоя вздохнула:
– Потому что он по-прежнему моя родня. И то, что он сделал, не отменяет этого факта.
На лице Ники были написаны горечь и смятение.
– И что он сказал в свое оправдание?
– Почти ничего. Ты же знаешь, какой он. Он был не в порядке…
– А, ну да. Бедняжка.
Хлоя пропустила это мимо ушей.
– Судя по тому, как он говорил, он не был ранен. Я спросила его про Адама.
– И что он сказал?
Хлоя на мгновение заколебалась, не зная, стоит ли говорить Ники правду.
– Думаю, мы должны попытаться разыскать его, пока это еще возможно…
– Зачем? Чтобы ты и мой парень оттащили его в лес и тоже похоронили под грудой камней? – Ники опять изображала из себя крутую девицу, чтобы скрыть истинные чувства.
И по правде говоря, Хлоя не могла ее винить.
– Тот выстрел, который мы слышали вчера… это Паркер выстрелил Адаму в ногу. Может, он и не умер, но он определенно ранен.
– О боже, – простонала Ники.
– Когда Паркер ушел от Адама, тот был жив. Люди не умирают от пулевой раны в колене, во всяком случае не сразу. Думаю, если мы сможем найти Адама и сделаем это быстро, то сумеем ему помочь.
– А как насчет Паркера?
– Паркер сейчас не актуален.
Ники пристально посмотрела на нее, наморщив лоб.
– Вчера вечером я говорила серьезно, Ники. Думаю, сейчас нам не надо беспокоиться о нем. Что бы он ни делал, это не имеет к нам отношения. Если он так хочет, мы оставим его в покое. Сейчас перед нами стоят другие проблемы.
Ники запрокинула голову и посмотрела в просвет между деревьями на ярко-голубое небо, которое сегодня казалось намного дальше, чем вчера.
– Ладно, – согласилась она. – Мы пойдем искать Адама. Мы все. Вместе.
– Хорошо.
– Возможно, мы сможем ему помочь. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Хлоя встала на ноги:
– Отлично. Я скажу об этом Джошу, и мы начнем сворачивать лагерь.
– Точно. Хлоя?
– Что?
Ники устремила на нее холодный пустой взгляд:
– Если я увижу Паркера, я его убью. Родня он тебе или нет, клянусь Богом, что сделаю это, а если ты попытаешься мне помешать, то убью и тебя. Ты меня поняла?
Хлоя кивнула, проглотив застрявший в ее горле бугристый ком страха:
– Я тебя поняла.
* * *
– Так когда же ты собирался сказать нам, для чего приперся сюда? Или это должно было стать для нас сюрпризом?
Паркер продолжал идти, свой рюкзак он передвинул повыше, равномерно распределив вес по всей спине. Они шли уже час или больше, пробираясь сквозь заросли и следуя за солнцем.
Прищурясь, Паркер оглядывался вокруг в поисках чего-нибудь необычного. Он не знал, что ищет, но был уверен, что, увидев это, поймет: вот именно это он и искал.
– Вы не должны были заметить, что я ушел… ну, до того момента, пока не стало бы слишком поздно, чтобы кто-то из вас смог меня догнать.
– Погоди, ты это серьезно?
Паркер кивнул:
– Угу, именно таков был мой план.
– Выходит, ты собирался заманить нас сюда, а потом ночью исчезнуть в лесу?
– Ну, в общем да.
– Это жестоко, чувак. Очень жестоко.
– Я и не говорил, что мне это нравится. Но это было легче, чем пускаться в объяснения. Не знаю. Я думал, что вы все отправитесь домой без меня. Я собирался оставить записку.
– Записку? Ничего себе. Как великодушно. Ты же понимаешь, насколько это было бы шизово, да?
– Не шизовее, чем убить того, с кем дружил не первый год…
Нэйт вытаращил глаза:
– Ого! Это что, была шутка? Неужели великий и вечно серьезный Паркер Каннингем только что соизволил пошутить? Возможно, это с ним впервые, друзья. Быть может, сейчас еще слишком рано говорить, но вряд ли мы можем возвратить яичницу в исходное состояние и снова превратить ее в неразбитые яйца. Так что ничего не остается, как съесть ее на завтрак. Кстати говоря, ты хочешь есть? Потому что сам я умираю от голода.
– А ты можешь есть?
– Понятия не имею. Скорее всего, нет. Но я знаю, что чувствую голод.
– Я хочу спросить – откуда ты вообще можешь знать, что ты голоден? Это что-то вроде фантомного голода или чего-то в этом духе.
Нэйт оскалил зубы в улыбке, которая пришлась Паркеру не по вкусу, и издал булькающий невеселый смешок:
– Это что, еще она шутка? Фантомный голод? Да нынче утром ты в ударе, приятель.
Паркер снял очки и протер стекла подолом футболки. Нэйт поднял руку, чтобы заслонить глаза от солнца, и огляделся по сторонам:
– А ты вообще знаешь, куда мы идем?
– В общих чертах, – ответил Паркер.
– То есть нет.
– Пожалуйста, заткнись.
Они подошли к просвету в деревьях и оказались на краю небольшой прогалины, поросшей вьюнками и усеянной голыми белесыми деревьями, похожими на
